— Спасибо.

Беру бумагу из ее рук и, ничего не подозревая, покидаю стены больницы. У входа меня ждет Игорь. Мне не хочется его видеть, но вестись на эмоции больше не стану.

— Привет. Не прогоняй. Прошу. Давай поговорим.

— О чем?

— Не важно, что именно произошло. но ты свободна сейчас. И беременна. В твоем положении нельзя остаться одной. Я просто хочу помочь.

— Помочь? Как? — сдавленным голосом уточняю.

— У меня большая квартира. Я хорошо зарабатываю, чтобы обеспечить тебя и нашего… — сдвигаю предупреждающе брови. — Твоего ребенка, — моментально исправляется он.

— Спасибо, но мы с малышом сами по себе. Никто не сможет заменить настоящего отца. Только родная кровь всегда близка.

— Подумай еще раз. Прошу, — отрицательно качаю головой. — Тогда подвезу. В этом отказать не можешь.

Заглядываю через плечо, где в окне отражается дождь. Тетя не смогла меня встретить, у нее работа. А на такси денег у меня нет. Посмотрев вновь на Игоря, принимаю предложение.

В машине он интересуется, не нужно ли мне чего. Достаточно ли тепло. Удобно. Он всегда был милым. На секунду забыла о его предательстве.

— Что скажешь? — остановившись возле подъезда, снова задает вопрос.

— Не приезжай больше, — поворачиваю голову, чтобы взглянуть в его лицо. — Твое предательство лишило меня семьи, а ребенка — отца. Теперь наши отношения не могут быть даже дружескими. Твое лицо, голос — все напоминает о разрушенных мечтах. Своими словами ты перечеркнул все хорошее, что было между нами.

— Кать, как справишься одна?

— Справлюсь. Трудности для того и даны, чтобы научиться жить. Спасибо, что подвез, но тебе пора.

Дергаю ручку двери, смело шагая вперед. Стараюсь не оборачиваться. За спиной слышится звук мотора и шум колес.

Все! Последнее напоминание о прошлом навсегда ушло. Теперь меня ждет новая жизнь.

На следующий день прихожу на УЗИ молочных желез. Доктор шмыгает носом, когда всматривается в результаты. Я не понимаю, что именно должна увидеть, но ее лицо мне не нравится. Неужели есть какая-то проблема и я могу потерять малыша?

— Какой у вас срок? — уточняет женщина.

— Девять-десять недель. Я лежала на сохранении, Альбина Анатольевна направила меня на анализы.

— Мне очень жаль, но у вас опухоль.

Слова звучат, как первый удар грома весной. Непредсказуемо и неожиданно громко. Кажется, воздух разом выбили из легких.

— У меня рак?

Доктор сомкнула губы, отложив в сторону ручку, мягко посмотрела поверх очков. Сердце ухнуло в пятки.

Не помню, что происходило дальше. Все действия как в тумане. Мне требуется несколько дней, чтобы осознать, но новость все еще застыла. Где-то в сознании я все еще мечтала о возвращении Андрея. Как он поймет, что ошибся, пошутит по этому поводу, а после обнимет, как маленькую, и поцелует в макушку. Поймёт, как же мне нужна его поддержка.

В типичной бюджетной больнице, куда меня направили на анализы, сказали, что освободилось место в современном онкоцентре. Без промедления хватаюсь за эту удачу, лишь бы не упустить шанс.

Там меня ждут и сразу готовят к операции.

— Секторальная резекция — самый лучший способ на ранних стадиях, — розовощекая полноватая медсестра пытается приободрить, когда приходит проверять меня. — Центр у нас новый. Хороший. Поставят на ноги.

Удается лишь кивнуть. Нет, я не сдалась и никогда не сдамся. Химиотерапия на раннем сроке мне противопоказана, поэтому нужно будет хирургически удалить шишку. Вот только страх за мою горошину внутри я сдержать не могу. Он словно поселился внутри и рос с каждым днем. Врач не стал юлить и сказал как есть: если операция не поможет, придется делать химию. Значит, вопрос с беременностью будет решен.