Да о чем так долго можно разговаривать?

Наконец, соседняя дверь распахнулась. Как и в прошлый раз Клим обозначил себя двойным перестукиванием.

— Алис, ты еще здесь? — спросил он, на что я вскочила на ноги и угукнула в тонюсенькую щелочку. — Тут такое дело...

— Боже, мне уже страшно, — содрогнулась я непроизвольно.

— Быстро ты, — хмыкнул он придирчиво. — Я ведь еще ничего не сказал.

— Да но, когда разговор начинается со слов "ту такое дело", у меня, как правило, сводит живот. От таких слов обычно не ждешь ничего хорошего, — произнесла я с нервом.

— Да брось, бельчонок. Это же смотря с какой стороны посмотреть, — успокаивал он меня, и у него неплохо это получалось.

Мне хотелось ему доверять. Каждому его слову.

Больше у меня никого не осталось.

Поразительно, насколько близок мне стал человек, которого еще вчера я даже не знала. Да я и сейчас ничего толком не знала о Климе. Лишь некоторые сведения, которые мало говорили о нем, как о человеке.

Но то, что у него огромное и доброе сердце — факт неоспоримый.

— Постараюсь смотреть с самой выгодной стороны. Выкладывай скорее, что у тебя там? — торопила я его. Время поджимало, а мне еще нужно было настраиваться на "тут такое дело".

— Ты как к высоте относишься? Надеюсь, не сильно боишься?

— Нет, в детстве я любила лазить по заброшенным стройкам. Высотой меня не напугать.

— Ну вот! Чем не повод вспомнить детство?

— И что для этого мне нужно сделать?

— Для начала пройти на лоджию.

— А п-п-потом? — сглотнула я сухой ком, ожидая, что мне все-таки придется прыгать сегодня из окна. Без страховки. Мамочки.

— А потом ты перелезешь на соседнюю лоджию, — произнес он обыденным тоном, будто это плевое дело, словно он проделывает нечто подобное на дню по сто раз.

— Х-хорошо, я попробую, — промямлила, ощущая как кишки сжались в комок от страха.

Быть может, он имел в виду, что мне надо будет перелезть через проход в стене, предназначенный на случай экстренной эвакуации?

Тогда и впрямь в этом нет ничего сложного.

Помнится, когда мы делали ремонт на лоджии, то заложили этот проход рейкой. Но я ведь могу демонтировать его. И тогда мне необязательно перелазить снаружи.

Но когда я вышла на залитую утренним солнцем лоджию, и услышала звуки бьющегося стекла, доносящиеся по соседству, то поняла, что все намного хуже, чем я себе представляла. Опаснее. Куда страшнее.

— Ты что творишь, идиот? Меня же отец прибьет! — через стену заорала Вика, будто ее резали тупым ножом.

— Да не вопи ты под руку! Сказал же, все возмещу! — рявкнул Клим, после чего раздался грохот и из окна снова полетели осколки.

Моя смелость также разбилась вдребезги.

Глянув вниз с высоты четвертого этажа, я впала в нервную трясучку. Дрожало все, как снаружи, так и внутри. Даже то, что априори не должно дрожать.

— А то самое? — говорила Вика загадками.

— И то самое тоже оплачу! Только заткнись и не мешайся, уйди отсюда!

Очевидно, у этих двоих появились общие секретики. Быстро же они нашли общий язык.

— Я уже здесь, — прочистив горло, осмелилась вмешаться в их диалог. — Что мне делать?

— Ой все! Я ушла, — возбужденно вякнула Вика.

— Алис, сейчас главное — спокойствие. У тебя как с нервишками дела обстоят?

Полный абзац!

Мои нервы за каких-то пару минут превратились в труху, но конечно же в этом я не стала сознаваться. Не хотелось казаться трусихой.

— Нормально... Относительно. А если забыть, что мы находимся на четвертом этаже, то вообще все суперски!

— Это радует! Тогда вниз не смотрим, берем что-нибудь потяжелее, разбиваем самую крайнюю секцию и убираем с рамы осколки. Спокойно, без спешки. Я буду на подхвате, — важно проинструктировал он меня, и я не расслышала в его голосе ни толики сомнений.