Запахнув плотнее дорожный плащ и надвинув на глаза капюшон, он тенью пробирался сквозь толпу зевак, наблюдавшими на центральной площади узловой станции «Энкину́» за матчем церианского триглава, ни на кого не смотрел, не отвечал на случайные приветствия. И вообще передвигался, не поднимая глаз, потому что знал – взгляд приковывал внимание. А внимание ему было ни к чему.

Поборов искушение утянуть так и липнувшие к рукам кошельки и списать с опрометчиво активированных креоников парочку кредитов, он добрался до входа во внутренние помещения кабаре «Ка́льху». Здесь было душно и темно. Зато и посетителей оказалось в разы меньше, чем в других заведениях в этот час. Заняв свободный столик у стены, он стал наблюдать за представлением, шедшим в основном зале и транслировавшемся во внутренние помещения на огромные экраны.

– Что заказывать будете? – поинтересовалась подоспевшая к его столу официантка, худенькая клириканка в просторном балахоне, скорее напоминавшем саван. Как в нем передвигаться и не сшибать посуду со столиков клиентов, он не имел понятия, в жизни бы не надел такую неудобную униформу.

Но это, конечно, не его дело.

– Две пинты сливочного эля, – коротко кивнул и снова отвернулся к экрану.

Он почувствовал, как язвительно скривились губы официантки.

– И это все?

– И это все. – Он постарался говорить так, чтобы вопросов к нему больше не последовало.

Прядь серебристо-белых волос выскользнула из-под капюшона, Хаско заправил ее за ухо: он немного нервничал, та вещица, что лежала у него во внутреннем кармане куртки, дорого стоила, а заказчиков на нее могло и не случиться. Ему, можно сказать, повезло.

Стоило клириканке отойти, как рядом с его столиком материализовались сразу трое, отгородив от остальной части зала. Хаско перевел на них взгляд – все трое были клириканцами довольно крупного телосложения, с лицами, интеллекта на которых хватало лишь на подобострастное исполнение команд.

– Господа?

Из-за спин охранников выдвинулась грузная фигура Толстого Шшо. Клириканец опустился на стул напротив Хаско и, тяжело поставив локти на стол, исподлобья посмотрел на юношу. Устало скомандовал:

– Показывай, что принес.

Охранники развернулись к ним спинами, встав плечом к плечу. Хаско потянулся к внутреннему карману, отметив, как напряглось одутловатое лицо Толстого Шшо. Двумя пальцами нарочито бережно креонидянин вытянул коробку и поставил на стол прямо перед собой.

Шшо скользнул взглядом по клейму на крышке коробки – та серебрилась, что подтверждало целостность упаковки и секретов, которые прятались под ней. Клириканец прищурился, потянулся за коробкой.

– Это то, что я просил?

Хаско ослепительно улыбнулся, предостерегающе приподняв к потолку указательный палец.

– Восемьдесят тысяч тумаров, и она ваша, – положив изящные пальцы на серебристое клеймо, он постучал кончиком ногтя по крышке и вкрадчиво добавил. – Разве стал бы я беспокоить такого почтенного господина, если бы не имел на руках товар, который вы так разыскивали?

Шшо ухмыльнулся:

– Я могу вырвать тебе кадык и забрать ее даром.

– Это так. Но все воры будут знать, что заказчик из вас так себе. А без вора ваш бизнес даст трещину быстрее, чем вы успеете сказать «хви́до»[2].

Шшо усмехнулся, кивнул:

– Хорошо. Но я должен посмотреть.

Молодой человек пожал плечами.

– Это стандартный клайбионик[3] с печатью госархива, на его тыльной стороне указан порядковый номер – двести тридцать пять. Печать не тронута, что подтверждает девственность хранящихся на клайбионике сведений. А их содержание без специального оборудования вы все равно не откроете… Специального оборудования, как я вижу, у вас нет… Так что вы хотите увидеть тогда, магистр Шшо? – креонидянин блеснул белозубой улыбкой.