– Нет! – твердо сказала она. – Уходи, Давид. Я останусь с Костей. – Она сама не верила, тому, что вырывалось из ее рта, словно какие-то чары сковали ее сознание, подавив первобытный инстинкт самосохранения.

– Он не тот, за кого себя выдает! – шепот Давида того и гляди мог сорваться и привлечь внимание Червякова. – Ты в смертельной опасности! Смотри, смотри что я нашел в сарае, пока ждал тебя!

Лиза обернулась. В щелку просунулся лист бумаги. Она подумала и взяла его.

– Ну все, я иду! Ты доигралась!

Лиза резко прильнула к щелке. Червяков начал спускаться по ступеням.

Она судорожно взглянула на листок, но в темноте было практически невозможно разобрать, что на нем написано.

– Я ничего не вижу.

Под ногами Червякова захлюпала грязь.

– Давид, я ничего не вижу. Он идет. Убегай!

– Надеюсь, ты не провалилась в эту вонючую дыру, потому что у меня нет никакого желания лезть туда за тобой! – рявкнул Червяков и тут же, поскользнувшись, громко чертыхнулся.

Ни жива, ни мертва, она опустилась над дырой и замерла, закрыв глаза.

Позади раздалось шуршание, затем послышались едва различимые звуки удаляющихся шагов и в этот момент дверца туалета распахнулась.

Она приоткрыла глаза – здоровенная тень нависала в каком-то метре.

– Фу-ух, ну и вонища. Я думал, ты это… убежала, если честно.

Лиза отрицательно покачала головой.

– Жи…вот что-то болит…

Червяков замер, будто что-то почуяв. Лиза перестала дышать. Кажется, он прислушивался целую вечность, а когда вновь шевельнулся, она ощутила, что ноги так затекли, что она вряд ли сможет встать.

– Ты что ли бумагу тут нашла? – он кивнул на листок, который она держала в руке.

Ее прошиб холодный пот. Это был тот листик, который сунул в щелку Давид. Она забыла его спрятать, даже не посмотрев, что на нем написано.

– Да, там было… в стенке…

Он посмотрел на щель, из которой торчал обрывок газеты.

– Да тут все удобства! – расплылся он в ехидной улыбке. – Ладно… не буду мешать. Только пошевеливайся, я уже замерз как собака.

Лиза кивнула.

Он рывком закрыл дверь и внутри будто выключили свет. Послышались хлюпающие удаляющиеся шаги.

С трудом Лиза поднялась на ноги и прижалась к деревянной двери. Сердце гулко колотилось. Почему… почему она не сказала, что эти хулиганы… эти бандиты готовят нападение? Почему? Забыла? Или… что-то другое? Может быть, она хотела, чтобы они тоже испытали этот страх, который испытала она? Может быть, она хочет отомстить за презрительные взгляды и обидное прозвище «заучка», которое слышала в школе почти ежедневно? Или ей двигал азарт – посмотреть, что будет дальше и как они выпутаются из этой ситуации? Какой бы ответ она не давала на свои вопросы – все они звучали слишком жестоко.

«Но ведь они это все заслужили, так ведь? – сказал внутренний голос. – Ты ведь так думаешь?»

– Да, – сказала она вслух и испугалась своего голоса. – Они это заслужили. Ничего с ними не случится. Маленький урок им совсем не помешает, даже если… – она задумалась над этим «если». Воображение тут же нарисовало трагическую картинку, как сбившиеся в кучку одноклассники слезно просят о пощаде нагрянувших внезапно хулиганов, но им невдомек, что она могла бы предупредить их, когда они направили за ней посыльного Давида. Только ему не удалось уговорить ее пойти назад. И не потому, что она такая вредная или упертая. А потому что у всего есть цена. Они выбрали самый простой вариант – отсидеться в доме, в безопасности, ожидая, пока их найдут взрослые. Она же пошла навстречу риску и как победитель имеет право казнить и миловать. При этих мыслях в животе у Лизы вспорхнули бабочки. Разумеется, судить может только самый умный, самый храбрый и самый… дерзкий. Разве не так?