Вместе с тем из вышесказанного не должно сложиться впечатление о книге Д. Шеина и А. Уланова как о сборнике темных сторон армии и военного производства. Она ни в коей мере не является аналогом «Скандалы, интриги, расследования, показать все, что скрыто». Зная документальную базу исследования двух авторов, я остаюсь при мнении, что главной причиной трагедии 1941 года является упреждение Красной армии в мобилизации и развертывании. Все остальное лишь усугубило и без того сложную для страны и ее Вооруженных сил ситуацию. Однако книга, которую вы держите в руках, все равно переворачивает наши оставшиеся во многом лубочными представления об эпохе и ее реалиях. Точнее даже будет сказать, что она расставляет факты и события по своим местам на документальной основе. Рано или поздно надо было это сделать.

А. В. Исаев

24 000 и 3300. Целая пропасть между этими двумя цифрами, верно? Мало кто задумывается, что в них заключена не одна загадка, а две. И если первая – «почему у СССР было так много танков?» – известна всем, то второй вопрос – «почему же у немцев было так мало?» – задают очень немногие. А между тем ответ на него ничуть не менее интересен.

В июне 1941 года на поле боя столкнулись не просто две державы и даже не две идеологии. Проверку боем начали две принципиально разные концепции подготовки к будущей войне. Немецкий подход позволил вермахту достичь ближних подступов к Москве и зачерпнуть каской воды Волги в пылающем Сталинграде. Советский подход вошел в историю фотографиями советских солдат на ступенях взятого штурмом Рейхстага, братанием с союзниками на Эльбе и подписанием Акта о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии в Карлсхорсте победной весной сорок пятого.

Но не будем забегать вперед. Посмотрим, как все начиналось.

Итак, представьте себе, что стоите вы у окна кремлевского кабинета, усмехаясь в усы, в руках у вас трубка, набитая «Герцеговиной флор», а за окном этого кабинета – начало 30-х. Только что вы успешно «сосредоточили в своих руках необъятную власть», и теперь самое время помечтать о «грядущей Мировой Федерации Советов» и даже заранее прикинуть, чего и сколько нужно для скорейшего принятия во всемирный Союз Советских Социалистических Республик последней республики. Это несложно – достаточно поднять телефонную трубку и сказать: «Визовите мне таварыша Тухачевского… хотя нэт, таварыша Тухачевского нэ надо. Визовите мне нашего Самого Главного Разведчика».

Через некоторое, очень непродолжительное, время в вашем кабинете появляется начальник 4-го (разведывательного) управления штаба РККА Ян Карлович Берзин. И если военные заслуги маршала Тухачевского, скажем так, неоднозначны – например, Варшаву наступающие войска Красной армии взять так и не смогли, – то авторитет Яна Карловича Берзина практически непререкаем. Берзин – руководитель советской разведки с 24-го по 35-й, фактически он и есть создатель того, что в будущем назовут ГРУ. Уж он-то все знает доподлинно. А если сам Ян Карлович сомневается в оценках, то всегда можно посовещаться с коллегами, среди которых не только краскомы в пыльных шлемах, но и полковники и генералы Русской Императорской армии, выпускники прославленных военных академий. Время безжалостно: уже не вызвать на совещание ни умершего от тифа в 1920 году члена Особого совещания при главкоме, бывшего военного министра империи генерала от инфантерии Поливанова, ни погибшего в том же двадцатом в железнодорожной катастрофе начальника Главного артиллерийского управления генерала от артиллерии Маниковского, ни умершего в марте 1926 года от воспаления легких инспектора кавалерии РККА генерал-адъютанта Брусилова, ни профессора Военной академии имени Фрунзе генерала от инфантерии Зайончковского, ни преподавателя Артиллерийской академии, бывшего начальника Главного штаба генерала от инфантерии Михневича… но и имена тех, кто продолжает службу, вполне достойны стоять в одном ряду с ними. Например, бывший генерал-майор Генерального штаба Александр Андреевич Свечин или полковник Генерального штаба Борис Михайлович Шапошников.