– Что вы хотите сказать? – спросила Луиза. Её спокойный тон не мог скрыть беспокойства.

– Я проверил путь, – продолжил Пьер. – Ущелье завалило обвалом. Связь с внешним миром отсутствует.

– Значит, мы здесь заперты? – голос Филиппа Готье прозвучал резче, чем он, вероятно, хотел.

– Пока да, – ответил Пьер. – Но бояться нечего. Запасов воды и еды достаточно. «Ля Вертиж» надёжен. Эти стены видели куда большее.

Луиза молча скрестила руки на груди. В уголках рта появилась напряжённая складка.

– Как долго это продлится? – спросил Эмиль, поправляя очки.

– Это зависит от спасателей, – ответил Пьер. – Расчистка дороги может занять несколько часов или несколько дней.

Софи нервно облизнула пересохшие губы, бросив взгляд на мужа:

– А если… если они задержатся?

– Нам ничего не угрожает, – твёрдо повторил Пьер. – Главное – сохранять спокойствие.

Он кивнул Арману, администратору отеля, мужчине лет сорока с усталым взглядом. Тот без слов вышел в коридор, явно получив указание осмотреть здание.

– Мы будем держать вас в курсе, – добавил Пьер, обращаясь к гостям.

Но его слова не развеяли напряжения. Катрин, стоявшая у окна, оглянулась через плечо:

– А если это не просто землетрясение?

Её слова повисли в воздухе. Никто не ответил, но в каждом словно что-то защёлкнуло. Тишина вокруг начала казаться живой, обретающей собственное дыхание.

На ужин гости собирались неохотно. Атмосфера в столовой, освещённой мягким светом массивной люстры, оставалась напряжённой. Длинный стол с белоснежной скатертью казался слишком большим для собравшихся.

Пьер, сохраняя привычную учтивость, внимательно следил за тем, чтобы всё было идеально, но его усилия оставались незамеченными. Луиза Белланже сидела чуть в стороне. Даже в молчании её ослепительная внешность привлекала взгляды. В одной руке она держала бокал вина, другой изящно поправляла золотистую прядь, упавшую на лицо.

Её отстранённость явно раздражала Софи, которая в этот вечер не скрывала своих эмоций. Каждое движение Луизы казалось ей вызовом, каждый взгляд – насмешкой.

– Конечно, для кого-то это всего лишь приключение, – сказала Софи с едва уловимой улыбкой, за которой скрывалась явная колкость.

Антуан положил руку ей на плечо, пытаясь успокоить, но Софи продолжила:

– Мадемуазель Белланже, должно быть, привыкла к подобным драмам. Ваша работа ведь требует умения выживать в экстремальных условиях, не так ли?

Луиза подняла глаза. Её взгляд остановился на Софи, а лицо оставалось спокойным. В уголках губ появилась лёгкая улыбка, как будто она наслаждалась этой игрой.

– Вы удивитесь, мадам, но я предпочитаю избегать лишнего драматизма, – ответила она холодно. – Моя работа – создавать иллюзии, а не жить в них.

Софи фыркнула, отвернулась, поднося к губам бокал. Антуан вздохнул, что-то прошептал, но она его проигнорировала.

В разговор вмешалась Жанна Дюваль:

– Я должна была предвидеть это, – сказала она больше себе, чем остальным. Её тёмные глаза смотрели куда-то в пространство, будто ища ответы в невидимом. – Место, которое несёт столько боли, всегда реагирует. Я видела это раньше, но не придала значения.

– Вы серьёзно? – спросил Филипп Готье, отставив бокал. – Вы хотите сказать, что это землетрясение – предзнаменование?

Жанна повернулась и посмотрела на него так, что музыкант напрягся.

– Земля, как и мы, хранит воспоминания, – ответила она тихо. – И иногда она не может их сдерживать.

Александр, до этого хранивший молчание, медленно поднял голову. Его тонкие пальцы чуть постукивали по краю бокала, но взгляд, направленный на картину над камином, был полон сосредоточенности.