Сходим с ума от скуки

Это было первое утро, когда я проснулась позже других, в памяти мгновенно пронеслись события вчерашней ночи и вместо спокойствия внутри снова зародилось чувство животной агрессии.

– Савченко! Алиса! Алисонька! – послышалось из коридора. – Бегом таблетки пить! Спишь, что ли там?

– Иду-иду, – я лениво нацепила очки, ноги суетливо искали тапочки. Мое тело слегка покачивалось, сонно опираясь на кровати, попадающиеся на пути. Наконец, вышла в коридор. Ну и какого черта меня звали, если тут очередь, как до китая? Медленно прошла по коридору.

"Боже, как же мне надоели эти высокие потолки, белые стены и огромные окна с решетками, – пронеслось в голове. – А этот длинный коридор по сто раз в день стоит перед глазами. И эти лица: кругом одни бабы в одинаковой одежде… Весь воздух насквозь пропитан женским духом, в котором можно задохнуться, а на все отделение только три мужика… три тупорылых санитара Дима, Егор и Валера. Они и двух слов связать не могут, тупо пользуются нашим голодом… периодически…”.

Быстро протерев очки, я обреченно подошла к очереди и встала за Ириной. Странная девочка из соседней палаты. Эта Богиня шизофрении с самого начала шокировала окружающих… О да, Ириша всегда пребывала в непонятном расположении духа: мрачное лицо и бессмысленный взгляд частенько пугали и отталкивали нас. Молодая вроде, на вид лет двадцать. Симпатичная, стройная, но чокнутая на всю голову.

Мы частенько спорили, что же такого произошло у нее в жизни, что затяжная депрессия навсегда определила ее в белых стенах. Ирина совсем не разговаривает, никогда не моется, со скандалом отказывается менять белье и почти ничего не ест. Черт разбери, с чем она лежит… мы с девчонками регулярно шутили, что ее психическое расстройство связано с чистой водой и мылом.

Она популярна на все отделение своим телесным "ароматом". Нет, в нашей палате тоже есть девочка, которая не ходит в душ, но она лежачая… инвалид. И ее периодически моют губкой медсестры. Ирина же совершенно иной случай… особенный фрукт, так сказать. Она может, а не моется… У нее вечно грязное лицо. Наверное, она с таким родилась. В глазах маленькими трупиками покоятся куски сонной грязи, из носа свисают какие-то кровоподтеки, а в волосах, кажется, давно завелась новая жизнь.

Ирина постоянно рисует могилы и всячески намекает, что она покойник. Стоять рядом с ней в очереди за утренними таблетками – жесткое наказание для каждой из нас. И на этот раз попалась я. От плотного запаха этой ебанашки у меня кружилась голова и темнело в глазах, тошнота стремительно подкатила к горлу, а лицо брезгливо сморщилось.

Опасаясь за свою жизнь, я сделала шаг назад, и тут же уперлась в чье-то огромное, мясистое пузо. Это была Тамара из дальней палаты. Хмурая, но очень добрая женщина. Кажется, она тоже лежит с какой-то затяжной депрессией.

– Здравствуйте, Томочка! – по моему лицу растянулась доброжелательная улыбка. – Как Ваши дела? – мне постоянно хотелось вызвать в ней хоть какую-нибудь эмоцию.

– Здравствуйте, Алиса, – равнодушно ответила та. – Все отлично.

Наконец, я подошла к дежурному столу, и взяв свою "дозу", быстро направилась в сторону палаты.

– Стоять! – грозно крикнула медсестра теть Таня: пожилая добродушная дама, она работает в этом отделении со времен сотворения мира. – Куда же ты собралась, Алисонька? Таблетки пить при мне, забыла? Знаю я вас, сейчас за угол зайдешь и в ведро выбросишь.

Я демонстративно положила таблетку на язык и со вкусом запила водой, поглаживая живот, закатила глаза, чтобы изобразить неземное удовольствие от принятого лекарства. Мой хохот эхом прокатился по всему отделению. Да, со скуки мы дурачились, как могли. Еще бы! Толпа молодых половозрелых девочек годами без мужиков, мы давно свернули с пути здравого смысла, и это утро казалось обыденным, не предвещающим беды. Теть Таня с ухмылкой глянула на меня.