- Хочешь совет, малявка? - время от времени Густаво напивался и начинал поучать Кристину. То, что Кристина не отвечала, его не останавливало. - Запомни как надо решать проблемы! Кроме меня никто тебе такого не скажет.

Густаво обошел вокруг Кристины, восхищенно поцокал, показал рукой, куда нужно сдвинуться. Одобрительно кивнул и вернулся к мольберту.

- Так вот. Ты должна трахнуть свою проблему первой и получить удовольствие. Иначе проблема сама тебя трахнет, как уж сможет. И, скорее всего, тебе не понравится.

- Угу, - кисло соглашалась Кристина. Как трахнуть проблему по имени Густаво, у нее идей не было. А еще ей снова начал сниться таинственный шаман из детских снов. В новых снах шамана окружали призраки, они стаей налетали на Кристину щекотали и щипались. От страха она немедленно просыпалась. И весь день не могла прийти в себя.

Ближе к вечеру в мастерскую врывался кто-нибудь из хозяек фирмы и Кристина понимала, что ее время закончилось. Торопилась в раздевалку, сбрасывала с себя прозрачную маечку и полупрозрачные шаровары. Очевидно было, какое действо начнется скоро на диванчике в углу. Не хотела знать и слышать. Выбегала на улицу, толком не застегнувшись, но пошлые звуки все равно успевали достигнуть ушей. Густаво исполнял свой же совет. Трахал проблему первым.

Не придумывалось, как выпутаться из этой давящей ситуации, не могла Кристина понять, почему их с Густаво жизненные пути так перехлестнулись. Они такие разные. А возраст? И что заставляет мастера ни в грош не ставить свой талант? Несчастливое детство? Неудавшаяся любовь? У Кристины тоже есть, о чем сожалеть, и несладкое детство в наличии. Только ведь она не захватывает в рабство беззащитных людей.

Пусть Кристина сдвинута на успехе, финансовом благополучии, на этот крючок Густаво ее и поймал, но ведь они чужие люди. Зачем мотать нервы друг другу. Нельзя же почти три месяца рисовать десяток иллюстраций, а тем более год. Темнит что-то Густаво. Портреты поставщиков нарисовал за три дня по фотографиям. И все пришли в восторг. Накидали мешок новых фотографий. А тут для какой-то книжонки…

Вздыхать поминутно стало привычкой. Кристина даже пыталась представлять, что Густаво ее отец. Проявляет строгость, воспитывает, учит жизни. Только после этих попыток Густаво и стал таскать любовниц в мастерскую. Как будто ревность хотел в ней пробудить. Таким беспросветным все казалось. Друзья хоть и поддерживали, а тоже напрягали. Берт проявлял внимание, но на нежные ухаживания Берта Кристина не могла ответить, да и не хотела. К тому же видела, что Виолетта без ума от Бертрана.

Дома Кристина не расставалась с ежедневником, часто перелистывала страницы, надеясь поймать воспоминания. Может, зря она фиксирует каждую мысль? Зря описывает, как Густаво изводит ее. Напивается, трахается чуть ли не на глазах у нее с руководительницами фирмы, говорит всякие пошлости. И при этом не отпускает, требует позировать каждый день. Заваливает деньгами и пытается возбудить. Как будто поспорил сам с собой, что Кристина ему подчинится.

Незаметно началась весна и днем вовсю жарило солнце. Но вечерами было еще холодно. Кристина шла в мастерскую, не зная чего ожидать. Как по минному полю каждый день. Густаво сидел, сгорбившись, у окна. Смотрел хмуро. Кинул на стол пачку схематических картинок. Позы. Кристина кивнула, побрела напяливать на себя одежду героини, прозрачное и вызывающее. Опять гаремные иллюстрации. Густаво, что, каждый абзац в книге отрисовывает?

- Вредно жрать столько подавителей, - вдруг буркнул Густаво, глядя в упор на почти голую Кристину. - Когда у тебя женские дни?