Он вышел на площадку над вестибюлем и огляделся кругом. Это здесь проходил Гамильтон Роуэн, и здесь остались следы от солдатских пуль. И здесь старые слуги видели призрак маршала в белом одеянии.
Один старый слуга в конце площадки подметал пол. Он спросил у него, где комната ректора, и тот показал ему дверь в противоположном конце и смотрел вслед ему, пока он подходил к двери и стучал.
Никто не ответил на стук. Он постучал погромче, и сердце его подпрыгнуло, когда послышался приглушенный голос:
– Войдите!
Повернув ручку, он открыл дверь и закопошился в поисках ручки внутренней двери, обитой зеленой бязью. Найдя ее, он толкнул дверь и вошел.
Перед ним был ректор, он сидел за письменным столом и писал. На столе лежал череп, и в комнате был какой-то странный и торжественный запах, как от старых кожаных кресел.
Сердце у него сильно билось от того, что он был в таком торжественном месте, и от царившей в комнате тишины. Он глянул на череп; потом на приветливое лицо ректора.
– Ну что же, малыш, – сказал ректор, – что случилось?
Стивен сглотнул комок в горле и сказал:
– Я разбил очки, сэр.
Ректор открыл рот и произнес:
– О!
Потом он улыбнулся и сказал:
– Что же, раз мы разбили очки, нам придется попросить новые из дома.
– Я написал домой, сэр, – сказал Стивен, – и отец Арнолл мне сказал, я не должен заниматься, пока новые не пришлют.
– Совершенно правильно! – сказал ректор.
Стивен снова сглотнул комок, стараясь удержать дрожь в голосе и в ногах.
– Но, сэр…
– Но что же?
– Отец Долан пришел сегодня и побил меня линейкой за то, что я не писал упражнения.
Ректор молча посмотрел на него, и он почувствовал, как к лицу его прилила кровь, а к глазам подступили слезы.
Ректор сказал:
– Твоя фамилия Дедал, верно?
– Да, сэр.
– И как это ты разбил очки?
– На гаревой дорожке, сэр. Один мальчик выезжал из велосипедного гаража, я упал, и они разбились. Я не знаю, как этого мальчика зовут.
Ректор опять молча посмотрел на него, а потом улыбнулся и сказал:
– Ну, значит вышло недоразумение, я уверен, что отец Долан просто не знал.
– Но я ему сказал, что они разбились, а он наказал меня.
– А ты сказал ему, что ты написал домой про новую пару? – спросил ректор.
– Нет, сэр.
– Ну, тогда ясно, – сказал ректор. – Отец Долан просто не понял. Ты можешь сказать, что я сам освободил тебя от занятий на ближайшие дни.
Стивен добавил быстро, боясь, что дрожь вот-вот не даст ему говорить:
– Да, сэр, но отец Долан сказал, он придет завтра и меня снова побьет.
– Понятно, – сказал ректор, – это недоразумение, и я сам поговорю с отцом Доланом. Как, хватит этого?
Стивен, ощущая, как слезы выступили на глазах, прошептал:
– О да, спасибо, сэр.
Ректор протянул ему руку через стол, с той стороны, где был череп, и Стивен, вложив на секунду свою руку в его, почувствовал влажную и прохладную ладонь.
– На этом до свидания, – произнес ректор, отнимая руку и кивая ему.
– До свидания, сэр, – ответил Стивен.
Он поклонился и тихо вышел из комнаты, медленно и старательно закрывая за собой двери.
Но, когда он миновал старого слугу на площадке и был снова в узком низеньком темном коридоре, шаг его делался все быстрей. Быстрей и быстрей, спешил он сквозь полумрак в возбуждении. В торце он стукнулся о дверь локтем, сбежал вниз по лестнице, промахнул живо через два коридора и – вдохнул вольный воздух.