Девушка побледнела, задрожала и судорожно стиснула руки.

– Дориан, неужели ты серьезно? – прошептала она. – Ты будто играешь.

– Ха, играю! Оставляю всю игру тебе, ведь у тебя так неплохо выходит, – горько ответил он.

Сибила поднялась с колен с искаженным от боли лицом. Она подошла к юноше, положила руку на плечо и заглянула ему в глаза. Он оттолкнул ее.

– Не прикасайся ко мне! – вскричал Дориан.

Сибила глухо застонала, бросилась к его ногам и осталась лежать, словно растоптанный цветок.

– Дориан, Дориан, не покидай меня! – прошептала она. – Прости, что я играла плохо. Все время я думала только о тебе. Я буду стараться – правда буду! Любовь пришла так внезапно! Я никогда бы ее не узнала, если бы ты не поцеловал меня… если бы мы не поцеловались. Поцелуй же меня снова, любовь моя! Не покидай меня! Я этого не вынесу! О, прошу, не бросай меня! Мой брат… нет, забудь! Он не всерьез. Он сказал это в шутку… Ну неужели ты не можешь простить меня за сегодняшний вечер? Я буду работать изо всех сил и постараюсь исправиться. Не будь со мной жесток, ведь я люблю тебя больше всего на свете! Как-никак я расстроила тебя лишь один раз. Ты совершенно прав, Дориан, я должна оставаться актрисой несмотря ни на что! Как глупо это было с моей стороны, но ведь я ничего не могла с собой поделать. Прошу, не бросай меня, не бросай!

Она задохнулась от рыданий. Сибила лежала на полу как раненая зверушка, а Дориан Грей глядел на нее сверху вниз своими прекрасными глазами, кривя идеально очерченные губы в презрительной гримасе. В чувствах людей, которых мы больше не любим, всегда есть нечто несуразное. Слезы и всхлипывания Сибилы Вэйн казались ему мелодраматичными до абсурда и только раздражали.

– Я ухожу, – заявил он спокойным голосом. – Не хочу показаться жестоким, но я не могу больше тебя видеть. Ты меня разочаровала.

Она молча плакала, не отвечая, и подползла чуть ближе. Маленькие ручки слепо потянулись к нему. Он развернулся на каблуках и вышел из гримерки. Вскоре Дориан Грей покинул театр. Он сам не знал, куда направляется. Он помнил, как бродил по тускло освещенным улицам мимо пустынных темных арок и зловещего вида домов. Его окликали женщины с охрипшими голосами и визгливым смехом. Покачиваясь, как огромные обезьяны, брели пьяницы, ругаясь и бормоча себе под нос. К ступенькам жались оборванные дети, из мрачных дворов раздавались крики и брань.

Начала заниматься заря, когда Дориан Грей вышел к Ковент-Гарден. Темнота рассеялась, расцвеченное бледными отблесками небо приобрело жемчужный оттенок. По чистым пустым улицам медленно ехали большие телеги, полные лилий, качающих венчиками. Воздух был наполнен ароматом цветов, и их красота приносила юноше утешение. Он зашел на рынок и посмотрел, как разгружают повозки. Извозчик в белом халате угостил его вишнями. Он поблагодарил, удивляясь, почему тот отказался от денег, и вяло принялся за ягоды. Их собирали в полночь, и в них проник холод луны. Между высокими грудами овощей продефилировала длинная вереница мальчишек, несущих корзины с полосатыми тюльпанами, желтыми и красными розами. Под портиком с серыми, выгоревшими на солнце колоннами слонялись простоволосые и чумазые девицы, ожидавшие начала торговли. Еще одна группа девиц толпилась возле вращающихся дверей кофейни на площади. Тяжелые ломовые лошади спотыкались на неровной брусчатке, позвякивали сбруей и колокольчиками. Некоторые возницы спали, улегшись на груды мешков. Повсюду разгуливали голуби с радужными шейками и розовыми лапками, подбирая просыпанное зерно.