– Расскажи про торги! Откуда у них двести? У нас-то чуть больше тридцати!

– Не у нас. У тебя! – строго поправила Ка. – Маны нет? Сам виноват. Нечего было феечек взглядом облизывать!

– Да сдались вы мне! Я гида брал, а не вамп… «благородную праноедку»!

– Так, возьми микро-кредит, педофил несчастный. Видишь того жирного слизняка под фикусом?

Кицум проследил за ее пальчиком и обнаружил рыхлое каплеобразное существо, задумчиво созерцавшее ход торгов на площадке. Два мрачных слизняка за его спиной настороженно вращали усиками-антеннами, видимо, отвечая за физическую безопасность босса.

– А какие проценты? – нервно заерзал Кицум, оценив устрашающий внешний вид кредиторов.

– Пятьдесят.

– В год?

Ему не терпелось укротить свою первую «лошадь». Сумма-то небольшая, при стабильной ренте ее быстро можно отбить.

– В день. Пятьдесят процентов от твоей маны, пока не отдашь всё! – злорадно поправила Ка. Хитрые глазки сияли от счастья.

– Но это же физически невозможно! Ты и так забираешь у меня больше, чем всё! Сто пятьдесят в день! – взвизгнул Кицум, негодующе потрясая тентаклями.

– Твои проблемы. Война войной, а обед по расписанию. Кстати, мой уже скоро.

– Буду сдыхать, залезу в выгребную яму! Туда за тобой никто не сунется! – угрожающе прорычал он, нащупав слабое место. Девчонка чистенькая и наверняка брезгливая. – Следующие две тысячи лет проведешь в дерьме, пуская пузыри и вспоминая, как выглядит солнце!

«Репутация с Камеей увеличена на двадцать четыре единицы. Срок привязки объекта сокращен на двенадцать часов. Новый статус: нейтральный».

– Ладно, остынь, мягкочленный. Всё не так плохо, – успокоила Ка. В ее взгляде впервые проскользнула тень уважения. – Да, лучшие особи тебе не по карману. Подождем немного, вдруг задохлика какого оставят. Чуть подкачаешься и пересядешь.

– А разве так можно? – удивился Кицум. – Они же все будут заняты!

– Так ты мужик или тряпка? – подняла бровь феечка. – Перекупить, обмануть, вызвать на дуэль, просто убить – мне рассказывать все варианты? Некоторые умудряются договориться с «конем», чтобы тот скинул «наездника».

– Они же нас не видят, не слышат?

– Кого-то слышат, кого-то нет, – пожала Ка плечиками. – Шизофрения дар, а не болезнь. К сожалению, мало кто способен его с толком использовать.

Новая информация вселила надежду. Кицум немного успокоился и стал терпеливо ждать своего часа. Первую партию попаданцев разобрали очень быстро. Меньше пятидесяти цена так и не опускалась. Не опустилась она и на второй группе. И даже на третьей.

«Тридцать пять» – в очередной раз констатировал про себя Кицум, всё больше мрачнея. Опустится меньше тридцати, и он труп. На выживание не останется даже теоретических шансов. А ведь кровососка не шутит. Обед действительно скоро. Только не в «банку»! Пусть тогда уж сосет всё. Лучше сразу же сдохнуть!

«Последний лот! Тридцать!» – объявил глашатай, показав на дрожащего и бледного подростка. Сорок килограмм веса на тоненьких ножках. Почти зародыш: чихнет – и помрет от испуга.

– Тридцать два! – прошептал Кицум, особенно ни на что не надеясь. Духов много. Заберут даже этого страшненького.

– Тридцать два! – услышал его обезьян. – Ставки еще будут?

Насмешливое молчание. Неужели?

«Тридцать два, раз!» – стукнул молоток, наполняя Кицума светом надежды.

– Пожалуйста, уступи! Второй день стою. Тридцать маны всего… Я умру, умру… – вдруг жалобно прорыдало пушистое шарообразное существо, протягивая к нему лапки.

Сдурело, что ли?! Пошло нахрен! Да я сам сейчас сдохну! Это единственный шанс!