– Да я, честно скажу, его забыла уже, да и тогда не очень по нему соображала. У нас в Тирасполе больше русских было… – Она снова подкралась к опросу потерпевшего. – Ну, а какое сочинение самое последнее?.. Совсем самое…

– «Каштанка!» – не задумываясь ответил Лева. – Осталось чуть-чуть дописать – и вперед…

Бедное животное тут же последовало вслед за «Господином из Сан-Франциско»… В соседний с ним файл…

– Все! – обрадованно вскрикнула Анжелка. – Теперь я вас точно вычислю!

В дверь опять постучали…

– Ой! – растерялась она. – У вас время вышло… Как же мы так? – искренне огорчилась Анжелка. – Совсем забыли про это-то… Ну, хочете, я с девчонками поговорю, чтобы они на дальше задержали немного?

Лева притянул ее к себе и поцеловал в лоб.

– Не хочу, лапушка, – улыбнулся он. – И за это тебе спасибо… И за это… – он кивнул в сторону магнитофона… – И за все остальное тоже… За весь этот… адреналин…

– За кого? – удивилась проститутка. – За чего?..

Лева отмахнулся:

– Да не обращай внимания, это я так… Просто…

– Ну, тогда идем я вас помою, да? – успокоилась девушка. – В тазике…

Она снова зажгла свет в туалете и пропустила Леву в ванную. Он был босиком, забыв сунуть ноги в шлепанцы. Кафель на полу был холодный и мокрый. Лева машинально поджал ногу и увидел внизу, под ванной, торчащий край свернутого в рулон резинового коврика.

– Ну-ка… – Он нагнулся и вытянул рулон из-под ванны. Рулон упруго развернулся и развалился на два одинаковых зеленых коврика. На каждом из них было приклеено по десятку маленьких каучуковых подошв с шершавым неровным верхом, так, будто их отодрали от чего-то насмерть с ними слипшегося. Лева внимательно посмотрел на вновь развернутые перед ним каучуковые обстоятельства и смело шагнул в ванну.

– Ой! – крикнула Анжелка. – Зачем вы туда?

– Все, малыш, – загадочно улыбнулся Лева, набирая воду в тазик. – Тайна Востока распечатана… – И, уже не в силах сдержаться, расхохотался. – Смотри сюда. – Он указал ей на коврики. – Они были приклеены здесь много лет, чтобы ноги не скользили, а потом их кто-то отодрал и сунул под ванну… А следы прикипели…

Анжелка, в полуобморочном состоянии между исчезающим ужасом и надвигающимся счастьем, обхватила руками горло и, не отводя от ковриков глаз, заорала:

– Де-е-евки-и-и!!! Идите сюда-а-а! Бего-о-ом!

Дверь в ванную распахнулась, и Снежана с Машухой испуганно заглянули внутрь. Убедившись, что Анжелка жива, а голый дядя спокойно поливает себя из тазика, спросили:

– Чего звала-то?

Анжелка объяснила и указала на Льва Георгиевича:

– Это он понял… Он писатель…

Девки благодарно осмотрели обнаженную писательскую плоть.

– Ой, спасибочко вам большое за это… А то мы тут чуть не поумирали все со страху… А вы правда писатель?..

«Так… – подумал Лева, – пошли по второму кругу… Пора уносить ноги, а то сейчас автографы брать начнут…»

На улице была благодать… Снег поскрипывал под ногами, пока он шел к своей красавице шиншилле. Настроение было прекрасным. Он посмотрел на часы.

«И все про все – полтора часа, – подумал Лева. – А как будто на другой планете побывал… Или в восточной сказке… Не обманула реклама…»

«Тойоту» немного завалило снежком, поэтому он не сразу заметил выбитое водительское стекло и незапертую дверь. Он сунул голову в салон. Даже автомагнитола была на месте, пропали только кожаные перчатки из бардачка. Лева тяжело вздохнул, но, к собственному удивлению, не слишком расстроился. Это его обрадовало.

«Все правильно, – с удовольствием подумал он, – писатель должен быть еще и философом… Если настоящий… Господин из Сан-Франциско…» Вдруг он поймал себя на том, что подумал об этом совершенно серьезно, без тени иронии или привычного ерничества. – Ну, дела-а-а! Жалко, нельзя Юльке рассказать… Она бы оценила… – Он сунул руку в карман, за ключами. Там хрустнуло… Это были сложенные пополам его собственные банкноты, Анжелкин гонорар за «Сказку»… – «Ах ты лапушка моя, – с нежностью подумал он о всех о них сразу. – Ладно, раз так… Частичная компенсация за стекло будет…»