– Вот так фрукт, – произнес Борейко, все еще загораживая двери. – Сам украл, а других платить заставляет.

Чиж ринулся было с кулаками к поручику.

– Ша, киндер! – угрожающе проворчал – Борейко, заметив движение Чижа.

Штабс-капитан струсил и отошел.

– Так как же насчет денег? – настаивал Жуковский.

– Я все заплачу, только велите этому хаму пропустить меня в дверь, – бесновался Чиж.

– Расписочку напишите, господин штабс-капитан, – насмешливо-вежливо проговорил Борейко.

Чиж быстро набросал требуемую расписку и протянул ее Жуковскому.

Борейко отошел от двери, в которую тотчас пулей вылетел Чиж.

– Заварили вы кашу, Борис Дмитриевич, – укоризненно покачал головой Жуковский.

– Ничего, расхлебаем и живы будем, – улыбнулся поручик. – Полезно иногда зарвавшегося жулика одернуть.

– Что же мне теперь делать? – в раздумье проговорил Жуковский.

– Получить с Чижа деньги да переменить артельщика с кашеваром, только всего и дел.

– Под суд их отдавать надо.

– Не стоит. Чиж все на них свалит, а сам из воды сух выйдет. Набил я им морду – и хватит. Не люблю я эти суды и пересуды. Волокита одна.

– Пожалуй, это и будет самое простое, – согласился капитан. – Только ведь Назаренко может на вас рапорт подать. Тогда опять история начнется.

– Не подаст, побоится. Ведь и у него рыло в пуху оказалось при проверке артельных сумм.

Звонарев получил предписание явиться в Управление артиллерии и приступить к работам по переделке лафетов десятидюймовых пушек для стрельбы бездымным порохом. Он не предполагал долго отсутствовать, но все же не без грусти расставался с батареей, с которой уже успел сжиться.

Прибыв в Управление, он явился к Гобято, который встретил его со своей обычной приветливостью.

– Остановитесь у меня. Сейчас я прикажу отнести ко мне ваши вещи, а затем пойдемте знакомиться с мастерскими: – они неподалеку, – предложил Гобято.

Мастерские оказались небольшим ремонтным заводом, расположенным у самой подошвы Золотой горы, что делало их невидимыми со стороны моря. Отдельные цеха были разбросаны на довольно большой площади.

Всего в мастерских было занято до трехсот солдат и вольнонаемных.

Они обошли механический цех и за ним увидели лежавшие в разобранном виде на земле пять лафетов для десятидюймовых пушек.

– Вы расклепаете станины, добавите к каждой по три стальных листа, затем снова их склепаете, перенесете межстанинные связи, как мы с вами рассчитали, и замените подъемные дуги на большие, чтобы можно было выше подымать дуло орудия. Вот и вся работа. Думаю, что вы в неделю с ней справитесь, в помощь вам я дам начальника кузнечного цеха, классного обер-фейерверкера Жмурина. Кстати, вот и он сам, познакомьтесь.

Жмурин оказался блондином, небольшого роста, лет двадцати пяти, в пенсне на широкой ленте.

– К работе приступите завтра же с утра. Сейчас же двинемся обратно в Управление, нас там ждет Белый.

Генерал подробно расспросил о состоянии работ, порученных Звонареву, и просил ускорить их.

– По расчетам Николая Андреевича, дальнобойность десятидюймовых пушек увеличится с девяти с половиной верст до тринадцати с половиною, то есть весьма значительно: это даст возможность подпустить японцев и неожиданно их обстрелять.

– Боюсь, ваше превосходительство, что с увеличением дистанции так же сильно возрастет рассеивание снарядов и меткость орудий снизится, – заметил Гобято.

– Хоть напугаем японцев, и то ладно. Одним словом, не теряя времени, торопитесь с переделкой лафетов.

После беседы генерал, как всегда, пригласил офицеров к себе на обед.