– Я согласен на второй объект! – торопливо объявил Порри.

– Ты-то согласен, – веско произнес Клинч, – да вот инструкция не согласна. Студенты не имеют права чистить Каменного Философа.

Нерадивый первокурсник приуныл. Второй вариант был нереальным, а значит, перспектива ночной работы в девчоночьем сортире становилась неотвратимой.

Каменный Философ, гордость и талисман школы, представлял собой скульптуру, стоящую на постаменте в Зале Трансцендентальных Откровений. Больше всего он напоминал роденовского «Мыслителя», которого Гаттер однажды увидел на сайте, посвященном трехмерной графике. Правда, Каменный Философ не подпирал рукой подбородок, как мудловская статуя, а чесал этой рукой в затылке, но в остальном все было очень похоже – и поза, и выражение лица.

Каменный Философ считался существом чрезвычайно разумным, а его пророчества – непогрешимыми. Например, в самый разгар Гражданской войны в США он уверенно заявил: «Эти парни своего не упустят!» Уточняющие вопросы Философ проигнорировал. Не удалось выяснить и к чему, собственно, относились его судьбоносные фразы: «Не хотел бы я оказаться на его месте», «Ничего-ничего, дальше; будет хуже» и «Необходимость этого была обусловлена»[38]. Тем не менее, все сказанное тщательно протоколировалось и становилось предметом бурных дискуссий, а также огромного количества докторских диссертаций.

Кроме того, Каменный Философ под настроение мог превратить золото 583 пробы в золото 585 пробы, а в школе выполнял две важные функции: был очистным сооружением и раз в год (на 1 мая) производил волшебные тортики.

Одним словом, о том, чтобы сменить позорную и грязную работу на относительно приятную и интересную, не приходилось и мечтать. Но, видно, не зря Порри провел столько вечеров, заменяя Клинча на постах ассенизатора и уборщика.

– Не боись! На всякую инструкцию есть своя обструкция! Стихи. Сам придумал! – здоровяк хлопнул мальчика по плечу. – Сегодня по школе дежурит Харлей, так что пойдем чистить Философа!

Порри ожидал, что Клинч отправится к Харлею выпрашивать разрешение, но тот устранил проблему более простым способом. Завхоз подкрался к приоткрытой двери с надписью: «Дежурный преподаватель» и, сложив руки трубочкой, издал жуткий протяжный вой. Дверь судорожно захлопнулась.

– Призывный вой собаки Баскервилей во время поиска пары, – довольно пояснил Клинч. – Собаке – собачья жизнь. Народная мудрость! Сам придумал. Теперь мы дежурного до утра не увидим. Пошли в зал.

Клинч и Гаттер завернули за угол и едва не сшибли с ног Югоруса Лужжа. Впрочем, профессор сам был виноват – материализовался прямо у них перед носом.

– Порри! – закричал он, не успев еще полностью появиться. – Скажи, что это неправда!

– Это неправда, – сказал Порри, которому надоело расстраивать бедного профессора.

– Я так и думал! Здравствуйте, Клинч, вы, как обычно… да. Я ни секунды не сомневался! – профессор просто сиял от счастья. – Я знал, что это поклеп!

– Это поклеп, – согласился Порри, рукой прикрывая глаза от яркого света, исходившего от Югоруса, – а что это?

– Некоторые недалекие преподаватели утверждают, что у тебя сова не волшебная и даже не живая. Они сказали, что твоя сова… железная! Это ведь не так? – Лужж заволновался, и сияние стало напоминать северное – волнистое и мерцающее.

– Это не так, – ответил Порри и едва не ослеп от вспышки радости на лице Югоруса, – железо слишком тяжелый металл. Пришлось использовать дюраль[39].

К счастью, профессор дематериализовался, не дослушав Гаттера.

В Зале Трансцендентальных Откровений было тихо и пусто. Лишь у подножия Философа копошился Ухогорлонос. Это диковинное существо, состоявшее из уха, горла и носа, было абсолютно безмозглым, зато великолепно запоминало все звуки и могло воспроизвести их в мельчайших подробностях. Перемещался Ухогорлонос с помощью длинного и мускулистого носа.