Окончательно запутавшись в мыслях, я вышла из душа и быстро подсушила волосы полотенцем. Воспользовалась новой зубной щёткой и антиперспирантом с нейтральным запахом. Затем протёрла запотевшее зеркало и уставилась на своё отражение.

Я обожала наводить марафет, пусть мне и была доступна только дешёвая одежда, бижутерия и косметика. А теперь у меня не было даже этого. Но всё равно я выглядела эффектно.

В каштановых волнистых волосах вызывающе блестели фиолетовые пряди. Кир говорил, что это протест и нелепость, но я упорно втирала ему о самовыражении. Господи… мы ссорились даже по поводу долбаного цвета волос. Последние два года действительно вышли напряжёнными для нас. Но я всё бы отдала, чтобы вновь услышать голос Кира. Даже если бы он орал на меня. Я бы всё отдала, чтобы вернуть его, Лейлу и маму. Но их не вернуть. Оттуда не возвращаются…

Прищурившись, я оценила свои глаза. Серые, при игре света отливающие металликом, они казались необычными. Я бы даже сказала — завораживающими.

С фигурой у меня тоже всё в порядке. Спасибо ежедневным прогулкам до универа, а после пар — до тату-салона и потом уже до дома. Я часто бегала, так что тело было подтянутым. За последние два года на нём появилось достаточно рисунков. И нет, я не пыталась стать похожей на Кира. Я просто полюбила боль. Она напоминала мне, что я ещё жива. Своеобразный мазохизм.

Можно сказать, что я красивая. В своём роде. На вкус и цвет, конечно, но на внешность я никогда не жаловалась. Мне нравились мои странные глаза, каштаново-фиолетовые волосы, татуировки, подкаченный зад и грудь среднего размера. Клюнут ли на это парни? Смогу ли я убедить их помочь мне?

Как только эта мысль пришла мне в голову, я расхохоталась. Вышло как-то нервно, даже истерично. Но это правда смешно. У этих четверых, вероятно, отбоя нет от девчонок. Самых разных. И тут я со своим «бартером». Бред. Нет гарантий, что они купятся на это, даже если я пущу в ход все свои таланты обольщения. Но попытка не пытка, так ведь? Ибо какие ещё у меня есть варианты?

Выйдя из ванной комнаты, я надела трусики, футболку и юбку и покинула спальню. Бюстгалтер, колготки, куртка, ботинки и сумка остались в комнате. Я не собиралась выходить куда-либо. По субботам мы не учились, а записей на работе у меня сегодня не было.

Не успела я преодолеть и половину лестничного пролёта, как услышала голос Яна:

— Неизвестно, что ещё готовят Хароны. Не думаю, что они на этом остановятся.

— Силы неравны, — Вик хмыкнул. — Мы не сможем дать отпор, не раскрыв все карты, если Хароны попрут напрямую. Прятать здесь девчонку не вариант.

— Предлагаешь выкинуть её на улицу? — ощетинился Макс. — Она сестра Кира. Он был одним из нас.

— Никто никого никуда не выбросит, — отрезал Алекс. — Лика останется здесь, пока ситуация с Харонами не разрешится. Нужно ускорить встречу. Макс, договорись.

— Ха! — Макс хлопнул в ладоши. — Считай, уже сделано. И спасибо, бро, что замолвил словечко. Бегунья горячая, а у меня…

— Забудь, — резко оборвал его Алекс. — Держи член в штанах, Макс. Никто её не тронет.

— Кроме тебя, да?

Сама не заметила, как задержала дыхание, ожидая ответа Алекса. Но он проигнорировал выпад Макса и переключил внимание на Яна, спросив о чём-то так тихо, что я не смогла разобрать всех слов.

Решив, что лучше спуститься, я расправила плечи, вздёрнула подбородок и сбежала по лестнице. Все четверо замолчали, стоило мне переступить порог кухни.

Ян стоял, прислонившись к столешнице, и словно пронзал насквозь, сканируя меня цепким въедливым взглядом своих карих глаз. Он, как и всегда, был весь в чёрном. Даже серьга в ухе и браслет на левой руке были чёрными. На браслете ещё и шипы торчали. Майка без рукавов открывала татуированные руки и повязку на левом плече, а джинсы были такими узкими, что я невольно задалась вопросом, как он в них влез. Хотя, может, это чёрный цвет создавал такой эффект. Носил ли Ян вообще другие цвета? Или специально одевался как готический эмо-маньяк, чтобы наводить ещё больше жути?