- А у вас горячо, - весело замечает Алекс, и я вздрагиваю: мы ведь такое личное при нем обсуждали – при совершенно чужом человеке! - Лина у нас роковая женщина, как здесь выражаются.

- Это Ада – роковая женщина, а я – девушка, которую лучше оставить в покое.

Разворачиваюсь, и отбегаю от этих двоих. А в голове крутятся кадры, как Финн меня Адой называл, с какой нежностью смотрел. На нее, не меня! Во мне он ее видел – стерву эту.

Наведенная это любовь, или нет, но наконец-то я могу быть самой собой, и не притворяться, что это не обидно.

Обидно. Больно. Сердце разрывает, и в грязь втаптывает.

- Лучше бы это сном оказалось. Или галлюцинацией, - шепчу я и бегу в зал.

- Что ты там бормочешь? – Ника, только что мною замеченная, стоит у деревянной двери, и нос свой кривит. – Роль повторяешь? Так лучше ты играть не станешь. Ты вообще здесь играть не будешь – я об этом позабочусь.

Странно, но и это меня не трогает больше, хотя еще недавно важным казалось. Ни злобная Ника, ни карьера моя, ни даже того, что в другом мире была – все это несущественно.

А вот Финн, который пришел, и также одержим – он волнует. Он все тот же, и мания у него та же, только называть меня начал Линой, а не Адой.

«Ничего, - мрачно думаю, поднимаясь на сцену после хлопка худрука, - он ведь знает, что мерзкая Ада где-то здесь гуляет. Сейчас до Финна дойдет, и он побежит ее искать, а я смогу все забыть».

- Твою мать, Лина, ты в состоянии играть? – орет Иван.

А я обнаруживаю себя зависшей посреди сцены, и все моих слов ждут. И действий. Чтобы роль Анарды играла, а не статуей стояла, а я… не могу сейчас. – Мне замену поискать? – продолжает распыляться руководитель, и я физически чувствую, как за моей спиной Ника улыбается. – Так и у нас в городе есть театральное училище! Голодных, на все готовых студенток – море. Любая из них мечтает оказаться на твоем месте, которое ты не ценишь. Итак, повторяю свой вопрос: мне поискать тебе замену?

Впервые не нахожусь с ответом. Стою, воздух ртом хватаю, как рыба, на берег выброшенная. И послать всех к дьяволу хочется, и голову включить – мне нужна эта работа. И только я собираюсь извиниться за испорченную репетицию, только собираюсь извиниться, как меня опережают.

Алекс. Или Финн – не понимаю, в зале полумрак, и освещена только сцена, с которой видно лишь их силуэты – этих мужчин, разорвавших мою реальность.

- Вам стоит поискать Ангелине замену на эту роль, - нагло произносит мужчина. – Роль Анарды должна играть другая.

Прикрываю глаза, и мысленно хороню свою карьеру.

Вот ведь мстительный засранец!

Алекс

В театре тишина, слышно только, как Ангелина бежит со сцены и стучат каблучки.

У нее лицо такое, словно она вот-вот разрыдается, она расталкивает актеров и пулей вылетает из зала.

И зачем я это сказал?

Я просто подшутить хотел.

Кто знал, что она трепетная такая?

- Продолжайте, кому стоим, - с лёгким раздражением отмахиваюсь от пристальных взглядов замершей в ожидании группы и переглядываюсь с братом.

У театра есть спонсор, и это я.

А сейчас стоим рядом, близнецы, и народ малость в шоке.

- Ты зачем так? - спрашивает Финн, оглянувшись на выход. - До слез довел. У нее и так вон, - он ерошит волосы. - Потрясение за потрясением.

- А ты, правда, влюблен настолько, что дверь в этот мир нашел? - откидываюсь на стену и смотрю на него с любопытством.

Это же Финн.

Его волновало всегда одно - как меня обскакать, ведь отец мне пророчил большое будущее, пока я не сбежал.

Дамы и любовные переживания - это не про Финна.

И тут вот теперь какая-то Ангелина.