С задорным щелчком закрываю зеркальце и смотрю в окно такси. К Мари из подъезда девятиэтажки выходит бледная всклокоченная шатенка, укутанная в махровый халат. Вручает пару изящных черных босоножек на высоких шпильках и, отвернувшись, чихает. Мари что-то обеспокоенно у нее спрашивает, но та сердито отмахивается и уходит.

— Блин, Танька реально болеет, — Мари ныряет в салон такси и протягивает босоножки. — Это, оказывается, я сука, а не она. Зря я на нее накричала.

— Ты же извинилась? — принимаю из ее рук босоножки.

— Да, но она все равно злится.

— Купи ей завтра чего-нибудь вкусненького и поухаживай. С уборкой можно помочь.

— Ты такая лапуля, — Мари улыбается и треплет меня за щечку. — Снимай свои тапки.

На внутренней стороне подъема босоножек красуется белая полосочка с черной надписью, что шокирует меня до глубины души. Я впервые в руках держу брендовую вещь, которую могут позволить себе только очень богатые девицы. Поперхнувшись собственной слюной, прикрываю рот и испуганно гляжу на Мари, которая пожимает плечами.

— Танька их по скидке урвала.

Стягиваю свои скромные лодочки, и Мари прячет их в белый пакет. Осторожно обуваюсь в невесомые босоножки и, задержав дыхание, застегиваю тонкие ремешки на щиколотках.

— Красивые, — перевожу взгляд со ступней на Мари, — а вдруг я каблук сломаю?

— Танька нас закопает во дворе живьем, — она откидывает волосы за плечи и мило улыбается, когда замечает мой испуг. — Да шучу я. Выдохни, Аля. Вот когда сломаешь каблук, тогда и подумаем. Сбежим с тобой на Камчатку, у меня там тетка живет.

Медленно вдыхаю сладкий цветочный запах парфюма Мари и выдыхаю, а она со смехом приобнимает меня и слабенько встряхивает за плечи:

— Ты забавная, Аля.

— Надеюсь, не как клоун, — тихо и обиженно ворчу я.

— Клоуны страшные! Ужас, — Мари содрогается в отвращении. — Ненавижу клоунов.

Через минут пятнадцать такси останавливается у одного ночного клуба на Болотной, и у меня пальцы дрожат от волнения. Громкая музыка, хохот и крики, доносящиеся с открытых террас и летников меня нервируют.

— Вот это тачки, — завистливо хмыкает таксист, глядя на парковку.

Я не особо разбираюсь в марках машин, но по низким посадкам, плавным линиям, хищным фарам ясно, что железные жеребцы не из сегмента экономкласса. Уверена, что среди них есть и бентли, и ягуары, и прочие авто, на которые мне бессмысленно пускать слюни, поэтому и толка нет их запоминать.

— Держи, — Мари вручает мне черную маску с кружевной окантовкой и шелковыми лентами.

— А зачем это?

— Это не просто вечеринка, а маскарад. Без маски не пустят.

Я и таксист удивленно наблюдаем, как Мари ловко затягивает ленточки на затылке и поправляет маску на лице.

— А меня с собой возьмете, девчонки? — таксист широко улыбается.

— Вас не пустят, — Мари забирает из рук маску и прикладывает к моему лицу, — там жутко строгие охранники. Повернись, Аля, а то мне неудобно.

— А меня пустят? — с сомнением спрашиваю я.

— Пустят, — ленточки приятно шуршат на затылке. — Ты же со мной.

Мари приглаживает мои локоны на плечах, расплачивается с таксистом, накинув сверху щедрых чаевых, и выпархивает из машины.

— Идем, красотка, — Мари с хитрой улыбкой заглядывает в салон.

На мгновение мне кажется, что я принимаю какое-то очень важное и судьбоносное решение, после которого моя жизнь изменится. И непонятно куда она свернет, когда я выйду из такси вся такая красивая в алой ночнушке и в босоножках Джимми Чу. Надо уметь рисковать и сегодня я другой человек. И этот человек вздернет подбородок, тряхнет волосами и грациозно покинет такси.