- Дя-дя! – заходим в квартиру, и Машуня радостно тянет к нему ручки. Вопреки моим ожиданиям, босс отвечает ей добродушной улыбкой. Его хмурое и всегда такое неприступное лицо просветляется, и я чувствую укол зависти. Как бы мне хотелось, чтобы и на меня он смотрел также…

- Привет, проказница, - Демид снимает пальто, и повесив его на крючок, забирает у меня ребёнка. – Как день провела?

Сестричка звонко смеётся в ответ и прижимает пухлые ладошки к его щетинистым щекам.

- Осторожно, уколешься! – усмехается он в ответ. Потом слегка подбрасывает малышку на руках, на что Манюня снова заливисто смеётся. Раньше папа делал точно также… И Маша всегда радовалась, когда он подкидывал её к потолку, а мама в ответ на это обычно охала и просила его быть поосторожнее…

- Ну что, пойдём разбирать покупки? – босс снова обращается к Маше.

Он относит часть пакетов в спальню, а другую часть на кухню. Маша с интересом заглядывает в сумки с одеждой. Её привлекают разноцветные этикетки.

Я чувствую себя очень взволнованно… Прошлый раз, когда мы с Демидом остались наедине, это закончилось… пылающей задницей! Но, ведь, сейчас он не будет приставать ко мне при ребёнке?

Ношусь по квартире, не зная, за что хвататься… То ли ужин готовить, то ли за сестрой следить…

- Ты чего бегаешь туда-сюда? – спрашивает Демид, всё ещё держа Машу на руках.

Я останавливаюсь, пожимая плечами.

- Иди на кухню, а я с этой принцессой пока поиграю, - предлагает он.

- Демид Игоревич, не хочу напрягать вас нашими хлопотами… - смущённо опускаю взгляд.

- Ты не напрягаешь, - низкий голос с ноткой теплоты. – Мне же нужно учиться, как с ребёнком обращаться? Я сам скоро стану отцом-одиночкой, так что…

Свою мысль он не заканчивает, и просто поворачивается ко мне спиной, идя в спальню вместе с Машей.

- Ну что, посмотрим, какие вещи маме твоей купили? – предлагает он.

- Мама… - Машуля грустно вздыхает, но Демид, кажется, не замечает правильную причину её грусти. За полгода, что пропали родители, Машуля, конечно, попривыкла к тому, что мамы теперь нет в её жизни, но… до сих пор иногда вспоминает. Спрашивает меня по утрам: «Мама де?» Что значит, «мама где?». У меня аж сердце кровью обливается… Месяц назад решила убрать фотографии родителей в дальний ящик. Слишком больно постоянно на них смотреть…

Я разбираю пакеты, забивая холодильник здоровыми и полезными продуктами, а потом, включив на телефоне негромкую танцевальную музыку, встаю к плите, чтобы приготовить что-то такое, что может поразить взыскательный вкус Демида Игоревича…

Решаю запечь мясо по фирменному маминому рецепту. Минут через сорок в тесной кухоньке становится так жарко, что я переодеваюсь в домашние шорты и майку. Настроение повышается. Зажигаю перед плитой в такт какой-то активной латино-американской гитарной мелодии, где поётся что-то ужасно романтичное про «корасон», что значит «сердце» по-испански.

Нарезаю брокколи, но нож такой тупой, что это получается с трудом.

Внезапно я чувствую, как на мою руку, держащую нож, ложится тяжёлая ладонь…

Вздрагиваю от неожиданности. Чувствую спиной жар большого мощного тела. За музыкой не заметила, как он подкрался сзади… Сердце на секунду замирает, а потом пускается в бешеный галоп.

- Ты неправильно режешь, - негромко шепчет Демид мне на ухо. Мужчина властно направляет движения моей кисти. – Сперва нужно отрезать соцветия, - он обнимает меня сзади, кладя руку на другую мою ладонь. – А потом уже отрезать стебель…

От его дыхания на моей шее по телу проносятся взволнованные мурашки. Перед глазами начинает плыть, и я тихо шепчу: