– Девушка… – прохрипел я и поморщился, чувствуя, как каждая сказанная мною буква отдает болью в рану. – Где?.. Она нужна мне… Позови…

– Тише-тише, – Виола, словно мать, аккуратно поправила жгут на моем животе и обеспокоенно сказала: – На тебе закончилось обезболивающее… Так что скоро пройдет действие первой и последней порции – будь готов к адской боли. Кстати, я не звонила твоему отцу. Должна была? – я отрицательно покачал головой, и она согласно кивнула. – Спасительница твоя в коридоре сидит. Представляешь, звонит ночью телефон. Смотрю – Роберт! А в трубке какая-то девочка! Говорит, типа, тебя пырнули ножом, ты без сознания и срочно нужно спасать, – я грустно усмехнулся, понимая, какое "счастье" доставил Виоле этим вечером… или утром? Из-за задвинутых створок ничего не было понятно. – Позвать ее? Она отказывалась уходить, пока не удостоверится, что ты жив. Говорит, не сможет жить с мыслью, что убила человека…

Что-то кольнуло в груди, и это не рана. Что-то приятное, разливающееся теплом по животу и даря прилив нежности в адрес незнакомки.

– Полина, иди сюда! – Виола закричала так, что я решил:  все Полины Москвы сбегутся ко мне, но дверь медленно и неуверенно открылась, а в нее вошла хрупкая девушка, испуганно осматривая подпольный хирургический кабинет. Сейчас, пребывая в сознании, я мог оценить ее более детально: маленькая и хрупкая, как фарфор; худая, но с пышным бюстом; волосы доставали почти до талии и завивались легкими и аккуратными локонами; пухлые губы напоминали сердечко и манили поцеловать их или потрогать пальцами; пухлые щечки придавали ей какой-то детский вид, говоря, что их хозяйке нет и пятнадцати, зато умные темные глаза делали ее старше и ярко отображали все эмоции хозяйки, раскрывая ее окружающим, как книгу. Мне бы хотелось ее почитать, причем от корки и до корки.

– Спасибо, – впервые в своей жизни я сказал это слово искренне, надеясь донести до нее, как сильно я поражен ее самоотдачей, характером, красотой. Мне хотелось обнять ее и никогда не отпускать, но я понимал, что сейчас не в состоянии даже встать. – Сколько тебе лет?

– Шестнадцать, – робко ответила она, делая первый шаг в мою сторону. – А что?

– Я думал, тебе нет и пятнадцати, – честно признался и улыбнулся своей самой очаровательной из заготовленных улыбок. Но, на мое глубочайшее удивление, девушка никак не отреагировала. Ее больше интересовали моя рана и синяк на лице, которые она изучала с холодностью хирурга. Полина, так, кажется, ее назвала Виола, смотрела на меня не как другие девушки. Она смотрела НА меня, а не СКВОЗЬ и видела просто человека, обычного парня, возможного друга, без одной задней мысли и злого умысла.

"Точно ангел!" – подумал я, а потом наивно решил для себя: "Этот ангел будет моим. Любой ценой. Чего бы мне это не стоило".

– Ты побудешь со мной немного? – мягко спросил я, чтобы не спугнуть ее.

– Вообще-то, я хотела только убедиться, что ты жив и я не зря тебя послушала, привезя… сюда, а не в больницу… – она снова бросила сканирующий взгляд на мою рану и монотонно заключила: – Слава богу, с тобой все хорошо. Теперь я могу уйти домой с легким сердцем.

– Прошу тебя, останься… – впервые в жизни мне жутко не хотелось с кем-то расставаться, и эти внезапные чувства к почти незнакомой девушке пугали так же сильно, как и радовали. Ведь теперь я точно знал, что встретил ее – мою единственную. Она не должна уйти. – Мне бы хотелось общаться с людьми, а как ты понимаешь, в этот подвал никто, кроме Виолы и тебя, зайти не сможет.