– На мосту! – эмоционально вскидывает руками девчонка. – Твоя будущая сестрица меня пыталась скинуть.

– Что ты несёшь, – изумляюсь, не догоняя, что речь не о Соне, – она улетела и…

– Я про другую будущую сестрицу, – глаза Милены полыхают так, словно у нее личные счёты с этой самой другой.

Вскидываю брови. Как Стася может быть причастна к чьей-либо смерти? Да, она несомненно любительница принимать эпатажные решение сгоряча, но не настолько же. Или… да нет, эта стервочка в кожаных штанишках скорее бы придумала более хитрый план по устранению соперницы.

– Она бы не стала, – качаю головой, понимая, что произошло недоразумение. Хотя, по правде говоря, внутри чувствую тепло. Теперь руки буквально чешутся, чтобы залезть в сообщения от нее и посмотреть, что за фотографии она там скинула. То, что "сестричка" начала предпринимать активные действия уже не может не радовать.

– Мне попросить папочку снять видео с камер наблюдения? – морщится Милена, присаживаясь на краешек кровати. В глазах ее копятся слезы. – Почему ты постоянно пытаешься ее защитить? Она же… чудовище.

Смотрю на свою невесту и понимаю, что не чувствую к ней ничего… Ничего, кроме жалости. Я ведь знаю, что Ржевская в меня влюблена. Причем ещё с первой нашей встречи на второй курсе, когда отец отвез меня на каникулы в страну третьего мира, прихватив и своего бизнес-партнера с дочерью. Я тогда был довольно активен в плане обольщения девушек, оттачивал, так сказать, свои навыки, и Милена показалась мне отличным вариантом, чтобы развлечься. Но, благо, до ночи вдвоем дело не дошло. То ли здравомыслие проснулось, то ли активные жесты внимания официантки в ресторане на берегу моря отвлекли мое внимание. Но оно, видимо, было и к лучшему. Иначе наш брак с Миленой случился куда бы раньше.

– Это не так, – сажусь с ней рядом, поглаживая по спине в успокаивающем жесте.

Вот и что мне с ней делать? Я чувствую себя полнейшим мудаком, когда она рядом, явно ревевшая эти несколько дней без устали. По глазам же видно. Но выражаться в негативном ключе в сторону Стаси подводить не могу. Не Милена с ее идеальной жизнью судить ту, что пережила огонь и воду, прежде чем стала той, кто она есть.

У Станислав просто все это время не было ориентира. И именно им я собираюсь стать для нее.

– А как? – всхлипывая, вопрошает Милена, а следом вдруг склоняется ко мне, укладывая свою голову на мои колени. – Какого черта какая-то наглая девица так много значит для тебя? Зай, я чувствую, как теряю тебя…

Я в замешательстве. Абсолютно не знаю, что делать и говорить. Слезы невесты скатываются прямо на мои брюки, пропитывая ткань. А внутри меня невообразимым образом разливается непрошенная вина.

Может, зря я так с ней? Ну, холодно. Возможно, если объяснить Милене, как все есть на самом деле, она поймет и, в случае чего, в нужный момент надавит на своего отца? Ведь кого, как не дочь, будет слушать Ржевский, когда речь зайдет о расторжении свадьбы. А разговор об этом обязательно произойдет.

– Все куда сложнее, Мил, – касаюсь ее волос и глажу по голову, представляя на ее месте собаку. Что угодно, лишь бы не думать, что у меня на коленях лежит сейчас девственеица в откровенном наряде, которая хочет склонить чашу весов не в ту сторону.

Даже если гипотетически предположить, что у меня в такой ситуации сорвёт тормоза и мы переспим, ей-то легче не станет. Ну будет она жить с вечной болью в сердце, что её использовал любимый человек и выбросил. Мне-то оно зачем — быть для нее личным монстром? Я уже давно пережил возраст пустых обещаний.