– Я не знаю, кто кого там у кого мог отбивать, – заключила Роза.

– А кто кого убить мог, вы знаете?

– А кто кого убил? – ясными, как слеза младенца, глазами посмотрела на него женщина.

– Ты вчера после застолья в доме убиралась? – перешел на «ты» Круча.

– Да, убиралась, конечно.

– Когда закончила?

– Ну, часам к двенадцати…

– А чего так быстро?

– Так они рано начали. Хорошо пошло и догнало быстро. Они в десять вечера уже лыка не вязали…

– А Вадим Остроглазов как себя вел?

– Да пьяный был. Все пьяные были. Говорю же, слишком разогнались.

– А Костин как себя чувствовал?

– Ну, он тоже хорошо выпил. Спать рано лег. Всех отправил и лег спать.

– Кого всех? Куда отправил?

– Ну, гостей в гостевой дом. А Вадима Павловича в гостевую комнату. Всех развел и лег спать. Ну и Серафима Яковлевна с ним. А что такое?

– Да ничего, Роза, ничего. Просто интересно. Ты тоже спать легла?

– Да, конечно. А что еще делать?

– Ну, мало ли, девушка ты красивая, а Вадим Павлович – парень холостой.

– Ой, да что вы такое говорите! – еще больше раскраснелась Роза.

– Ну, я понимаю, ты девушка порядочная, а он ведь не подарок. Может, к тебе ломился, а ты ему отказала?

– Да нет, не ломился!

– А вдруг? Кто-то ж ему в любви отказал, вот он и пошел статуи крушить.

– Так это он все там разбил? – охнула женщина.

– Он, Роза, он. А ты что, не знала? И ничего не видела?

– Нет. Я сплю крепко. – Женщина едва заметно отвела в сторону взгляд.

– А может, все-таки видела? Так бы хозяев своих спасти могла бы.

– А что делать надо? – вскинулась Роза.

– Чтобы спасти их?.. Правда нужна, чтобы их спасти.

– Какая правда? Может, я и видела что-то…

– Что видела?

– Ну, как Вадим статуи крушил…

– Чем он их крушил? И кто его остановил?

– Может, Гена?

– А Евгений Максимович говорит, что это он остановил Вадима. Остановил и домой привел.

– Да? Так он его и остановил. И домой привел…

– Ты это видела? Когда это было? В какое время?

– Ну, я не помню…

– Может, ты помнишь, что бывает за дачу ложных показаний?

– А что бывает? – вытянулась в лице Роза.

– Уголовное наказание бывает. В тюрьму сядешь, вот что. Тебе это надо? Говори, что видела?

– Ничего не видела.

– Евгений Максимович утверждает, что это он Вадима обратно домой привел.

– Да, слышала я какие-то голоса… Ночью это было…

– Роза, дача ложных показаний – статья серьезная.

– Но я действительно слышала. Голоса чьи-то были. Кто-то из дома вышел, потом зашел. Голоса… Но кто там с кем разговаривал, я не разобрала…

– А почему не вышла? Не посмотрела?

– Ну… – Роза почему-то посмотрела на постель. – Так меня ж никто не звал. Меня обычно зовут, если что-то нужно. А если не зовут, то и соваться нечего. Может, потому и не позвали, что я там была лишней. Может, у них там тайны какие, мне зачем об этом знать?

– А у тебя тайны есть?

– Может, и есть, вам-то что?

– Ты была у себя в комнате не одна?

– Ну что вы! Конечно, одна! – встрепенулась она.

– Ты куришь?

– Нет.

– А сигаретами почему пахнет?

– Сигаретами? Разве?..

Под стулом блеснул какой-то металлический предмет. Круча не поленился нагнуться, поднять его. Это был обломок поясной пряжки.

– Что это?

– Не знаю. – Роза стыдливо опустила глаза.

– Все-таки не одна ты была.

– Да нет, одна… Честное слово, одна!

– Хорошо, я тебе поверю. И ты мне верь. Верь, что за дачу ложных показаний можно сесть надолго.

– Я вам верю. Но я правда слышала голоса. Сначала вышел кто-то, потом вернулся.

– Голос Вадима Остроглазова слышала?

– Ну, я точно не скажу. Далеко было.

Гостевая комната находилась в районе малого холла, недалеко от входных дверей. А комната Розы размещалась в глубине дома, в небольшом промежутке между каминным залом и кухней, куда выходила дверь. Отсюда действительно сложно было услышать голос Вадима, если даже он кричал на брата из своей комнаты.