И пусть в голосе Кейна нет ни капли издевки или насмешки, это не отменяет того факта, что мне нечем дышать. 

- Нет, не думала. Но это... ты занимаешься сексом со мной в Нью-Йорке, улетаешь в Канзас, а там делаешь то же самое с другой... 

- Я никогда не говорил, что будет иначе.

- И много у тебя таких девушек? - ослепленная догадкой, поднимаю глаза, встречаясь с ним взглядом.

- Нет. Я никогда не тяготел к бездумной смене партнерш. Это, как минимум, небезопасно. 

- Я так не могу, - шепчу, чувствуя, как на ладонь капают первые слезы. - Я думала... да, ты ничего не обещал, но это не значит, что я не рассчитывала... Ты ведь прекрасно знаешь, что я давно люблю тебя... Не можешь не знать. 

- Я никогда не просил об этом. 

- Да, не просил, - согласно киваю, быстро стирая мокрую дорожку рукой. - И ничего для этого не делал. Любовь просто случилась, и сейчас мне больно. Знаешь, в глубине души я никогда не жалела о том, что ты стал моим первым. А сейчас жалею. Жалею, что тогда пришла к тебе в спальню, потому что так было бы проще тебя забыть.

Лицо Кейна - чистый лист, по нему невозможно прочесть его мысли, когда он слегка кивает, словно соглашается со мной.

- Скорее всего, не приди ты тогда ко мне в спальню, тебя бы здесь сейчас не было.

Слезы нещадно катятся по лицу, но я уже не считаю нужным их прятать:

- Пожалуйста, отпусти меня. Мне невыносимо жить рядом с тобой. Я не могу, как ты... Заниматься сексом, не чувствуя ничего. Для меня каждое твое прикосновение, каждый знак внимания - повод любить тебя сильнее. Пожалуйста, не мучай меня больше. Я уеду из Нью-Йорка и никому о тебе не скажу. Ради нашего общего прошлого, сделай это для меня.

Его короткий отказ разрезает воздух подобно выстрелу:

- Нет. Ты никуда не уедешь.

И внезапно вся безвыходность ситуации, в которой я оказалась, наваливается на меня с новой тяжестью. Та иллюзия его неравнодушия, что поддерживала меня все эти дни, лопнула, оставив меня наедине с жестокой реальностью: я пленница, Кейну нет до меня никакого дела, как, впрочем, и брату. Я совсем одна. 

Я сбрасываю с колен салфетку и соскакиваю со стула. Кейн продолжает сидеть неподвижно, предупредительно сощурив глаза, но я доведена до такой степени отчаяния, что мне становится плевать на последствия.

- Знаешь, ты был прав. Я всегда оправдывала тебя. Твою холодность, твое безразличие… даже когда ты угрозой привел меня в свой дом, я находила для тебя оправдания. Для меня ты всегда был самым лучшим, кем-то, кто всегда знает, как будет правильно, даже если сейчас так не кажется. Так вот, я ошибалась. Та девушка... она тоже тебя любит… видно в ее взгляде, так же, как во взгляде Алексы. Уверена, ты знаешь это и продолжаешь пользоваться ей, как и мной. Я готова принять все в тебе, потому что моя любовь годами привыкла быть нетребовательной... но этого я принять не могу. Я думала, что моя гордость умирает рядом с тобой, но, к счастью, это не так. 

Зная, что не получу в ответ ни слов извинений, ни сожаления, я разворачиваюсь и бегу к ступенькам. Захлопываю дверь спальни и, содрогаясь в рыданиях, валюсь на кровать. Оплакиваю маму, которой нет рядом, чтобы меня утешить, свою никчемную любовь, которая не желает меня покинуть несмотря ни на что, злюсь на брата за то, что по его вине я оказалась взаперти с человеком, который причиняет мне столько страданий.

Я лежу так, пока за окном не темнеет, и когда, истощенная выплеском эмоций, начинаю проваливаться в сон, раздается скрип открывшейся двери и звук твердых шагов. Кейн останавливается рядом с моей кроватью, и даже в кромешном полумраке я безошибочно угадываю на себе его пристальный взгляд.