Не удивлюсь, если мой визит сюда – его собственные происки. Но даже если и так. Если это цена за ценную информацию – я в выигрыше. Не сожрет же меня Крапива в своем логове…
Сообщаю дотошному консьержу имя начальницы и номер квартиры. Тот кивает – меня ждут. Поднимаюсь на последний этаж, дверь открыта. Вхожу бесшумно, как вор, хочу осмотреться максимально, прежде чем хозяйка обнаружит меня и снова начнет стервозничать. Прихожая, длинный холл. И ни души. Меня не встречает прислуга, чего ожидаешь от подобного образа жизни. Полная тишина. Дальше идет огромная по площади кухня, совмещенная со столовой, полностью в минималистическом стиле – сталь и серебро… Стены тут практически отсутствуют, пространство разделяется передвижными серебристыми панелями. Меня удивляет наличие цветов. Не думал, что она любительница – в ее офисе не наблюдается даже парочки кактусов… А здесь – несколько огромных пальм в хромированных вазонах. Именно из-за буйной зелени я не сразу заметил хозяйку.
Охватываю цепким взглядом пространство. И тут вижу ее. Крапива стоит возле барной стойки, наливает себе стакан воды. Видимо, она тоже только что приехала домой. Странно, что мы разминулись. Интересно, каково это – ехать с ней в лифте. На работе мне не доводилось ни разу. Все время вижу ее мельком. Чуть дольше – только когда отчитывает меня, вот как сегодня. Хорошо, что нечасто случается, но поверьте, удар по эго – огромный. Анжела как никто умеет подобрать уничижительные слова и сравнения.
Крапива запрокидывает голову, чтобы допить воду, выставляя напоказ нежное белое горло. А я как вампир впиваюсь в него глазами. Разглядываю упрямый подбородок, пухлые губы, круги под глазами. Ее брови и длинные ресницы сильно контрастируют с бледной кожей. Как бы мне хотелось, чтобы она не была такой красивой, чтоб ей пусто было. Это отвлекает чертовски. В моей ситуации – смерти подобно. Хоть, бл*дь к психоаналитику беги. Но и на это у меня тупо нет времени… И так сильно искушаю судьбу.
Вот и сейчас – как придурок рискую быть обнаруженным. Если поймет, что наблюдаю за ней – мне несдобровать. Хорошо, что все эти фикусы аккурат между нами. Есть где укрыться. Вот за одним таким баобабом и прячусь. Меня не разглядеть со стороны бара… И все же говорю себе, что злоупотреблять своей склонностью к вуайеризму не стоит. Уговариваю сам себя, но оторвать взгляда от рыжей – не могу. Скольжу взглядом по ее фигуре, словно имею возможность видеть сквозь серый деловой костюм ее обнаженное тело. Нагло и бесстыдно, как будто имею на это право. А потом Крапива начинает раздеваться.
Изящным движением снимает пиджак, бросая его на стул. Затем юбку, оставаясь в белой рубашке и белых кружевных чулках. Тут мне уже нестерпимо хочется завыть. Или зарычать. Но любой звук выдаст меня, и тогда… Понятия не имею, что меня ждет. Я привез документы. Должен их передать. А сам не пойми чем занимаюсь. Совсем с катушек съехал, с тех пор как жена пропала и секс перестал быть регулярным, а тут проклятая Крапива… с идеальной молочной кожей, изумительно упругой попкой, аккуратной высокой грудью… манящими губами, которые неизменно красит лишь классической красной помадой. Тем временем Анжела медленно снимает чулки, бросив их на тот же стул, и начинает расстегивать пуговицы на манжетах, причем так долго, что мне от нетерпения хочется заорать, чтобы она оторвала их к черту. Я уже задыхался от возбуждения, когда она наконец‑то сняла блузку. Ее высокую полную грудь прикрывает кружевной белый бюстгальтер. Довольно простой, но на этой женщине смотрится как оружие массового поражения – провокационно и опасно. Невероятно сексуально. Как тут можно удержаться от фантазии, запретить себе представить это идеальное белое мраморное тело в поту. В эту минуту я готов отдать свою жизнь, чтобы получить возможность довести ее до такого состояния. Касаться ее. Трахать, снова и снова, не сдерживаясь, так глубоко и сильно, чтобы услышать от нее мольбу остановиться и в то же время не останавливаться. Чтобы она обливалась потом под моим весом, когда вгоняю в нее свое хозяйство. Чтобы ее кожа покраснела от моих ласк, горела под моими пальцами. О да, я бы заставил ее попотеть на славу. Сделал бы ее влажной, скользкой, умоляющей. Только моей…