Час за часом я не оставлял попыток, но снежный сёрфинг не давался мне. Затем мама позвала меня ужинать. Я попрощался с новыми друзьями и грустно поплёлся домой.

– Милый мой, что случилось? – спросила мама. – Ты почти не притронулся к рыбе.

– Хочу быть пингвином, – признался я. – Они гораздо круче, чем полярные медведи.

– Артур, я боюсь, что полярному медвежонку не стать пингвином.

– Наверное, ты права, – вздохнул я.

В тот вечер я рано лёг в кровать, но сон не шёл. Я всё думал о пингвинах и о том, как, наверное, здорово кататься по снежным склонам. А потом вспомнил, что сейчас ещё канун Рождества, и Санта-Клаус исполняет желания!

Мама говорила, что эта ночь – особенная только для человеческих детей, но я решил, что Санта будет не против исполнить желание одного полярного медвежонка. И вот я выбрался из кроватки, покинул берлогу и отправился в сторону мастерской Санты.

Я топал по снегу, а северное сияние окрашивало небо в розовые и зелёные полосы. Добравшись до вершины холма, я увидел возле мастерской оленей, запряжённых в большие сани, доверху заполненные посылками. Санта-Клаус как раз забирался на своё место спереди! Я со всех лап бросился вниз, но он уже взял в руки вожжи, и олени с готовностью затрясли рогами. Я даже крикнул Санте, но он меня не услышал из-за своих колокольчиков. Я решил, что мог бы догнать сани, если бы умел скользить как пингвин. Тогда я упал животиком в снег, но мои лапы разъехались, и я кувырком покатился по склону холма. Очутившись у подножия, я стал похож на огромный снежок. Я быстро отряхнулся, но оказалось, что рядом уже никого нет. Я поднял голову и увидел сани Санты в ночном небе: они стремительно летели сквозь северное сияние по тропе из мерцающих звёздочек.

Зрелище было очень красивое, но так уж получились, что теперь мне не рассказать Санте про своё желание. «Рождество – для людей, а к нам оно не имеет отношения», – вздохнул я. Но не успел я повернуть к берлоге, как сообразил, что никто из человеческих детей не приезжал на Северный полюс, чтобы поведать Санте о своём желании. А значит, письма, которые он читал, были от них! И прежде чем пойти домой, я пробрался в мастерскую Санты и написал ему письмо.

Выбравшись из кровати на следующее утро, я был весь в предвкушении первого дня в теле пингвина. Но я посмотрел вниз и понял, что у меня по-прежнему белый мохнатый животик и мохнатые лапки, а не плавники. А, потрогав мордочку, вместо клюва я обнаружил привычный чёрный нос. «Полярному медведю не стать пингвином», – вздохнул я.

– Артур! – позвала меня мама. – Артур, беги скорее сюда!

Я вылез наружу и увидел, что мама стоит возле высокой красной коробки и чешет затылок. Вокруг собрались не менее озадаченные пингвины.

– Здесь написано: «Полярному мишке Артуру», – охнула мама.

Я подошёл к коробке и оторвал небольшой кусок обёрточной бумаги, ещё один… и ещё. А потом не удержался и сорвал всю бумагу сразу: ведь я любопытный полярный мишка. Но открыв коробку, я не понял, что внутри, пока пингвины не начали оживлённо хлопать ластами.

– Что это? – спросил я, оглядывая длинный голубой предмет, торчавший из снега.

– Доска для сёрфинга! – радостно воскликнули пингвины.

Я никогда раньше не видел досок для сёрфинга, но быстро сообразил, как надо пользоваться такой штуковиной. Пингвины немного помогли мне, и весь рождественский день я гонял по склонам! Сначала на животе, затем научился вставать боком, а в конце у меня даже получалось сделать сальто, ныряя в воду! Быть полярным медведем снова стало круто, а полярным медвежонком с доской для сёрфинга – круто вдвойне. Конечно, пингвины тоже на редкость крутые, но самый крутой из всех – это совершенно точно Санта-Клаус!