– Спасибо, – я легонько пожала ладонь соседки. – Ты даже не представляешь, как для меня это ценно. Спасибо, ребят. Но с этим я должна разобраться сама. В конце концов, с сегодняшнего дня взрослая совершеннолетняя женщина, должна сама принимать решения и нести за них ответственность.

– Не беспокойтесь, адепты, я пригляжу за вашей подругой, – поставил точку мессир и кивнул мне в сторону академии. Продолжил говорить он лишь, когда беседка скрылась из виду. – Ваше поведение похвально. Вы подаете правильный пример своим одногруппникам, в их возрасте дорого стоит иметь старшего товарища за которым можно тянуться… В правильную сторону.

– И даже считая так, вы все равно сопровождаете меня.

– Я привел вас в академию, я ваш наставник, и потому, хоть вы «взрослая и самостоятельная», я несу за вас ответственность точно так же, как и вы за свои поступки и решения.

– Это очень сложно, – пробормотала я, и остаток пути мы преодолели молча.

Самое странное, что я даже не думала, к чему стоит готовиться. Нет, мою голову занимали благодарность друзьям за поддержку и интерес к истинным причинам помощи мессира. Не отпускало чувство, что он чего-то не договаривает.

Секретарь ректора встретила нас с облегчением, на лице светловолосой женщины лет сорока отражалось негодование, которое никак нельзя проявлять. Она теребила платок, а у нее на столе за стопкой бумаг прятался стакан с чем-то зеленым. В голове пронеслась мысль, что это успокоительное. Кажется, родители предыдущей хозяйки тела устроили тут скандал. От Жержетты можно ожидать подобного.

В кабинете, немного напоминающим тот, где я проходила испытание, только больше размерами, за массивным столом с резными ножками и краями столешницы, в кресле, скорее напоминающем трон, сидел пожилой мужчина. Его габариты впечатляли – даже сидя он возвышался над нами. А таким кулаком стоит только погрозить, и все академические хулиганы построятся по стеночке. Не ректор, а богатырь какой-то. И сейчас этот богатырь со скепсисом взирал на истерящую и вытирающую сухие глаза платком, Жержетту и слегка пришибленного мейна Уэрта. И именно он первым обратил внимание на нас, вошедших в кабинет.

Я вызвала у него интерес. Правильно, ведь испытание у меня проводил не он… От цепкого мужского взгляда, смотрящего словно сквозь меня, стало не по себе. Ректор ухмыльнулся и задумался, но тут мачеха нашла объект своих претензий и начала стенать.

– Как ты могла так опозорить отца, согласившись на отработку, Маргарет? – она картинно заломила руки. – Мы хотели сделать тебе подарок на день рождения – заплатить за обучение, а ты подписала договор! Как тебе не стыдно?

– Во-первых, мейна Уэрта, – «мамой» ее язык назвать не повернулся, – вы не предупреждали меня о своих планах. Во-вторых, вопрос с подписанием договора, а соответственно с оплатой нужно было решать в момент поступления, то есть два дня назад. Сегодня было бы уже поздно, так как мне сегодня исполнилось двадцать пять лет, и вместо договора и учебы меня ждала бы блокировка дара, – судя по глазам мачехи, именно это и замышлялось. – А вообще, меня вполне устраивают условия его заключения, и ничего изменить уже нельзя, – с этими словами я утверждающе посмотрела на ректора, который одобрительно кхекнул.

– С учетом того, что адептке уже исполнилось двадцать пять, и она числится учащийся нашего учебного заведения, то она признается совершеннолетней и сама вправе решать, как ей поступать. И, к моему огромному сожалению, – которое совершенно не отразилось на его лице, – родителям таких великовозрастных обучающихся проход на территорию академии запрещен. Сейчас, в честь праздника адептки эль Санти, в качестве исключения было дано разрешение на прибытие, но впредь встречайтесь в свободное от учебы время в городе. Благодарю за визит, прошу простить, у меня есть дела, не требующие отлагательств.