- Только кому продавать? И за сколько? Где искать покупателя? Чем и в самом деле потом заниматься? Куда вложить вырученные деньги?

- Да! Между прочим, о безопасности тоже надо крепко подумать. Хотелось бы дожить ещё до самогО отъезда.

- А если теперь ещё и Алекс упрётся против бегства на другое место жительства? Вчера-то вон как выступал. Да нет... поди, не упрётся. Он, конечно, горячий, но и на редкость разумный. И потом, у него, помнится, своих аргументов в пользу этого шага - вагон и маленькая тележка. Ну не поставит же, в самом деле, сиюминутное бравадное желание кому-то доказать, что он крутой и бесстрашный выше интересов всей будущей жизни. К тому же, бесстрашный - не бессмертный. Один раз нам круто повезло, но мы, таки, не кошки, чтобы разбрасываться дарованными жизнями. Мнится мне, таковых в заначке больше не осталось. По крайней мере я проверять - точно не хотела бы.

  Не чаяла дождаться, когда сосед, наконец, очнётся и можно будет обсудить всю эту груду вопросов вместе. Часам к двенадцати наша светлость изволили разлепить опухшие очи. Я как раз на кухне сливала готовый остывший отвар в чашку, когда за стенкой послышался страдальческий стон и невнятное шебуршение.

-  Проснулся? Ну, хвала всемогущему Дреусу. Я уж почти решила, что ты окончательно спящим красавцем заделался. Живой?

- Не вполне. - уткнувшись лбом и носом в подушку выдавил из себя Саша. - Где я?

- В смысле? Ты меня не пугай. Дома ты... или что, всю горестную историю нашего попаданства тебе поведать, чтобы память освежить?

- Не то. - похоже, в данный момент ему удавались только короткие фразы, - Кровать где?

- На месте кровать.

- А я?

- И ты на месте. На новом. Ну хорошо же так? Не тесно, вольготно - раскидывай руки-ноги и храпи себе на здоровье.

- М-м-м... - промычал "собеседник", бросив бороться за победу над самим собой и снова плашмя растянувшись на своём лежбище. Я, правда, так и не поняла, это он возразил, или согласился?

- Что, совсем худо? - искренне посочувствовала я, приложив прохладную ладонь к его горячему лбу и временно отодвинув накипевшие вопросы. Всё равно в таком состоянии голова работать не станет.  - Я тебе лекарство принесла.

- Не-ет! - судорожно просипел наш невольный алкоголик, завидев в моих руках чашку, - Убери с глаз, Христа ради. Лучше сдохнуть. Сейчас вот так вот лягу поудобнее и с наслаждением помру. Ибо жизнь в этом состоянии по определению невозможна.

- Так, не паникуй. Это не то, что ты подумал. - успокоила я, поняв, что в его представлении лекарство в чашке - это зловредный самогон, - Травки знахаркины. Пей давай. Ещё поспишь и будешь, как новенький.

- Точно? - он высунул больной глаз из под одеяла.

- Зуб даю. - бодро подтвердила я, хотя полной уверенности, конечно, не было.

  В общем, как вы уже догадались, день для него прошёл вхолостую. Прям мимо прошёл. Выпив моё зелье, сосед благополучно вырубился. Вот и хорошо. В данном случае, сон - лучшее лекарство.

  А я, осознав, что помощи сегодня ждать не от кого - взялась вдумчиво читать бумаги отца Тасмин. Не знаю, что я рассчитывала там найти, но... нашла. Одну очень любопытную запись, сделанную на полях, отдельно от подробных бухгалтерских сведений. Именно поэтому она и бросилась в глаза:

  "сайрон Шасир - 200 таллиший".

- Что бы это значило? - зацепилась я, - Сумма слишком большая для арендаторов. Вот, да... напротив имён, фигурировавших в этой части бумаг стояли несравнимо более скромные цифры. Как будто на ходу записал, чтобы не забыть. Или не знал, к какой области бухгалтерии отнести. На сумму долга тоже не похоже - список должников у батюшки располагался в другой части документов. Вряд ли он мог поместить сюда эту информацию по небрежности. В тетради царил на редкость педантичный порядок. Всё чётко по своим местам: мухи - отдельно, котлеты - отдельно.