Ответом самоуверенному индийцу стали такие слова советника Хосрова: «…самый мудрый человек в Эранской стране – это я. Суть шахмат я без труда раскрою и взыщу с Сачидхарма дань и подать, да еще создам и пошлю ему нечто, чего он раскрыть не сумеет, и возьму дань дважды. Наши философы умнее индийских мудрецов!». Хитрый придворный действительно разгадал секрет таинственных шахмат, заявив, что игра уподоблена боевому полю, на котором расположились две противоборствующие стороны. Каждая из них возглавляется предводителем. Король сравнивался с сердцем войска, ладьи – с левым и правым флангом. Ферзь походил на главу боевых колесниц, слон командовал тылом войска. Конь, по логике, был начальником конницы, а пешки представляли пехоту, расположившуюся в переднем строю.

Впрочем, секрет догадки советника заключался в том, что он хорошо знал принцип четырехуровневого устройства индийского войска, выражавшийся сложным санскритским термином «хасти-ашва-ратха-пада-там», или «слон-конь-колесница-пеший». В таком же порядке строились шахматные фигуры. Напоминая боевое построение, пешки (пехота) занимали первый ряд. Слон (слоны), конь (конница) и ладья (колесницы) последовательно строились во втором ряду. Командовал шахматной армией ферзь (шах).

Легко выиграв у индийца три партии, советник Хосрова заработал себе славу мудреца и приумножил сокровищницу своего господина. Оставалась последняя проблема: составить задачу для Сачидхарма, и ее основой, безусловно, послужили кости и нарды. Доска для нардов уподобилась миру, 30 камней сравнивались с 30 сутками, 15 белых шашек стали днями, а 15 черных – ночами. Две игральные кости вращались как звезды и небосвод. «Единица» на кости походила на одиночество бога Ормазда, «ибо он сотворил все благое». Соответственно, «два» было небом и землей. «Три» уподобилось сферам благомыслия (мышления), благословия (речи), благодеяния (действия). «Четыре» напоминало стороны света: север, юг, запад, восток. «Пять» превратилось в солнце, луну, звезды, огонь и «сияние, идущее с неба». «Шесть» соответствовало шести праздничным дням, в которые бог Ормазд сотворил мир. Расстановку камней на доске нардов советник уподобил тому, «как господь Ормазд дал творение земному миру». Вращение и возврат камней не отличались от движения человека. Сущность игры заключалась в борьбе, похожей на людские войны.

После отбытия индийского посла, в Иране долго ждали ответа Сачидхарма, но в далекой стране не оказалось мудрецов, подобных придворным Хосрова. Сложно истолкованные правила игры в нарды остались неразгаданными. Однако никто из противников не испытал горечи поражения, оттого что каждый из них отличался мудростью, предполагающей скромность победителя и достоинство побежденного.

После завоевания Персии арабами в VIII–IX веках игра в шахматы начала распространяться на запад под арабским названием «шатранж» (санскр. «шатр» – «четыре», «анж» – «отряд»). Европейцы сохранили терминологию и расстановку фигур, несколько изменив их вид, а также названия. Мусульманскими традициями запрещались изображения живых существ, и в арабском варианте использовались абстрактные фигурки – такие, как цилиндры и конусы.

Благодаря фигурам малопонятного вида игра постепенно утратила военное содержание и стала ассоциироваться с будничными событиями. В таком житейском качестве рассматривали шахматы знаменитые восточные поэты Омар Хайям, Саади, Низами.

В исторических хрониках упоминались сильнейшие игроки в шатранж, среди которых наиболее известными были халифы Гарун аль-Рашид, аль-Амин, аль-Мамун.