Оценив ее молчание как согласие, Джонас шагнул к двери, и Лори замерла в нерешительности, разрываясь между детским желанием настоять на своем и внезапной потребностью в обществе. Любом обществе. Ведь в последнее время ей было так одиноко…

Не в силах ни на что решиться, Лори почти инстинктивно последовала за Джонасом. Выйдя на улицу, она с наслаждением подставила лицо теплому ночному ветерку и вновь замерла, засмотревшись на звезды.

– Ты там новую планету, что ли, увидела? – спустя пару минут спросил Джонас.

Лори решила не обращать внимания на насмешливый тон.

– Боюсь, если даже я ее и увижу, все равно не смогу отличить от остальных. Я уже почти забыла, что над головой можно увидеть настоящие звезды.

Отлично, вот и еще одно воспоминание. Насколько же она закрылась от всего мира за последние девять лет? И сколько воспоминаний она сейчас сможет выдержать? Сколько всего прочувствовать и осознать?

Как же, оказывается, больно слышать едва уловимый голос, настойчиво шепчущий о том, что могло бы быть, но чего уже никогда не будет…

А ведь если бы она случайно не застала Хьюго на секретарше, она до сих пор жила бы в Лондоне и думать не думала о Тренгарте.

Какое же здесь все-таки все знакомое и родное! Темные улочки, по которым гуляет ветер, причал, яркие магазинчики, рассчитанные на туристов… Дорога начала подниматься на крутой холм, и чем ближе они подходили к бабушкиному дому, тем практичней и неприметней становились магазины.

Лори украдкой взглянула на шагавшего рядом с ней мужчину. Как и все остальное, Джонас остался почти таким же, каким она его помнила, но при этом в его поведении все равно что-то неуловимо изменилось. В нем появилось нечто острое и твердое, да и в его молчании было что-то настолько колючее, что Лори не выдержала и попыталась завязать разговор:

– Как… – Что это с ней? Почему она вдруг заговорила таким тонким, дрожащим голосом? Оборвав себя на полуслове, Лори попробовала начать сначала: – Ты женат? Дети есть? – На этот раз у нее получилось излишне громко и напористо.

Не оборачиваясь, Джонас лишь покачал головой:

– Нет.

– Но кто-то же есть?

– Сейчас нет.

Но раньше была. А что в этом удивительного? Не монах же он, в конце-то концов. И разве она хотела бы, чтобы он отказывал себе в удовольствиях, дожидаясь непонятно чего? При всем желании, Лори не смогла ответить на последний вопрос.

– Пару раз мне казалось, что может что-то получиться, но в итоге все заканчивалось ничем. Наверное, я слишком старомоден в этих вопросах. – Джонас коротко на нее посмотрел, но по его лицу ничего нельзя было понять. – Браки заключаются на всю жизнь. Думаю, мне и одной ошибки слишком много…

– Никакой ошибки не было. – Ее слова прозвучали как-то на редкость неубедительно. – Просто мы хотели от жизни разного.

– Если ты хочешь помнить все это именно так, что ж, твое право.

Ну вот, опять. Невероятно остро ощутив пропасть между ними, Лори глубоко вздохнула. Не нужно ничего отвечать. Зачем спорить о прошлом, которое уже давно пора было бы забыть? Но она никогда не умела сдерживаться.

– Это не просто мое право. Это правда. – Лори старательно выговаривала слова, надеясь, что они прозвучат холодно и спокойно. Как будто все это уже не имеет никакого значения. И оно действительно не имеет. Ведь это же давняя история.

Однако это не просто история, а ее собственная история. Их история.

Большая часть ее работы как раз и заключалась в том, чтобы знать, когда стоит оспаривать что-либо, а когда нужно просто помолчать, но, несмотря на это, Лори все равно не сумела удержаться.