В те же выходные поехала к ней, провела в деревне все выходные и старалась не замечать ничего странного. Мне было стыдно за то, что я «себе напридумывала».

Я собиралась, как и раньше регулярно приезжать к бабушке Наде. И всё же было трудно не брать во внимание, что она иногда уходит из дома, ничего не объясняя. Чаще всего в сумерках.

Я догадывалась, что бабушка пропадает в «теремке». Но что она там делала?

Меня замучила паранойя, поэтому я решилась на слежку. Бабушка Надя отлучилась. Я подождала немного, а потом прокралась к «теремку», затаилась в саду, стала слушать, что происходит в домике.

Сквозь заколоченные окна пробивался, едва заметный свет, но было тихо.

И вдруг у забора послышался пьяный мужской голос: «Хозяйка!». Там стоял, вроде бы, молодой мужчина, но, судя по виду, с приличным стажем беспробудного пьянства.

У калитки появилась моя бабушка. И я подслушала их разговор:

– Бабка, сразу скажи, чтобы потом без сюрпризов: ты меня просто выпить позвала?

– Просто выпить. Ничего мне от тебя не надо.

– А то, знаешь, я могу!

– Заходи давай, не ори тут.

– Нет, ты просто имей в виду, бабка… я могу!

Бабушка Надя завела пьяного в дом. Я подкралась к окну, чтобы слышать, что там происходит.

– А у тебя тут и закусить есть, – это было последним, что сказал пьянчуга.

За этими словами последовал резкий, рубящий удар. Бабушкин гость не издал не единого стона.

Тело с грохотом шмякнулось на пол. И топор заработал. Металл звенел и сочно хрустела плоть. Старуха натужно вздыхала. Не по возрасту ей была такая работа…

Я хотела бежать оттуда, но не могла. Не хотела больше додумывать, мне важно было убедиться в реальности происходящего, чтобы потом не отрицать.

Я вбежала в дом.

– Маша, – бабушка остановилась у открытого погреба, она волокла к нему отрубленные ноги…

В комнате лицом вниз лежал тот самый парень с разбитым затылком.

Старуха успела отрубить ему не только ноги, но и руки.

– Бабушка, что же ты наделала, – я воочию наблюдала свой худший кошмар.

– Машенька, внученька, обманывала я тебя, но подожди: всё тебе объясню! – бабушка бросила отрубленные ноги. – Я не сумасшедшая! Из-за твоего деда грех на душу взяла. Ты помнишь, что он тут делал? Он хотел вернуть твою маму и дядю с тётей. Дед их выкопал на кладбище, сделал из них куклы и пытался воскрешать. У него ничего не получилось, но от его заклинаний какая-то дрянь завелась в погребе. Так она там и живёт, и хочет жрать! Мне приходится кормить!

– О какой дряни ты говоришь? – меня разрывали разные чувства: гнев, отчаяние и отвращение.

– Откуда мне знать, что оно такое? – бабушка развела руками. – Рогатое, зубастое и с длинной мордой. Ты меня разгадала: я свежих мертвецов ему притаскивала с кладбища. Но их не напасёшься. В селе не часто умирают. Оно выросло и стало жрать больше. Приходится приводить вот таких… Иначе его в погребе не удержать. Оно вылезет, будет убивать людей, деток есть. Уж лучше они, чем дети!

Бабушка махнула рукой на расчленённый труп.

– Да приди ты в себя! – кричала я. – Ты сбрендила! Нет никого в погребе! Там гниют трупы! Ты чувствуешь вонь?! Бабушка, ты больная на голову!

– Нет, я не больная! – старуха вся затряслась. – Не больная!

Я больше не хотела её убеждать и собиралась позвать на помощь. Бабушка подскочила ко мне только я сделала шаг к двери.

– Машка! Стой! Никому ничего не рассказывай! Всех загубишь! – старуха дёргала меня за куртку, мазала меня кровью.

Я закричала: «Отвали!» и оттолкнула её со всей силы и убежала из того смрадного места.

В доме старухи остались мои вещи, но я и не подумала их забирать, сразу побежала на дорогу, поймала попутку и уехала в город. Всю дорогу я смотрела на свои колени. Слезы катились градом, тело дёргало судорожными приступами. Водитель пытался узнать, что со мной случилось, я так и не рассказала ему.