Здесь же в Турции всех девушек местные мужчины звали «Наташей», почему-то. Вот и меня так называли в том заведении, о котором мороз по коже. Одеты были просто, без всяких красок и гОловы, лИца чаще прикрытые чуть прозрачными шарфами. Зачем, если и так видно? Видимо, по привычке или по старому закону. Хотя и открытых было много, особенно среди молодежи: и узкие короткие юбки, и майки с открытым животом и волосы вдоль спины. И очень много украшений на руках, шее, даже на щиколотках. Так что мои прежние украшения не так бросались в глаза здесь особенно. Лишь их места, пожалуй - пупок, губа, уши. Да и мне самой было не комфортно. Особенно в сосках груди.

- Надо же такое придумать! Еще бы язык проколола, дурища! – покачала я мысленно головой.

Тут нам принесли по тарелке чего-то из съестного, пахнувшего одуряюще и потом по чашке горячего кофе и сдобы. Наелась плотно и даже чуть не икнула. Все также ели с удовольствием, кроме манерной тетки. Она с легким презрением смотрела на нас, чавкающих и смачно причмокивавших, и манерно пилила что-то там в своей тарелке, накалывая вилкой маленькие кусочки и отправляя их в рот. На её лице читалось такое презрение то ли к нам, то ли к той пище на столе, что мы поедали с откровенным аппетитом. Я мельком посмотрела на неё и тут же отвела глаза, боясь выдать себя. И так уже во многом поражала всех, а тут еще и своим приглядом. Но как же мне их понять и принять, если пристально не рассматривать?

Наконец тетка расплатилась с официантом, не забыв дать тому на чай, о чем он искренне её благодарил и кланялся. Мне было удивительно, но потом, в дороге, пока мы шли, она поведала на мой вопрос о той картинке, что эти официанты не получают зарплату, а только чаевые, поэтому и обслуживают по-королевски.

- Да, - подумала я, - это тебе не прошлая обслуга. Да и куда деваться! Как обслужишь то и получишь – девиз всех, кто работает в этих сферах. Даже у меня и то приходилось услуживать и часто молчать в тряпочку, если не хочешь вылететь с работы.

- Куда идем? – задала я вопрос той же подруге, что шла рядом и вертела головой в разные стороны, отвечая улыбками и ужимками на каждый восхищенный мужской взгляд.

- На море! – засмеялась она. – Ведь не могли даже искупаться ни разу за это время. Помнишь, ты всегда ворчала, что море рядом, а мы моемся в душе.

Я кивала, хотя конечно не помнила, но была согласна с Веркой, моей предшественницей. Море я любила! Была там всего один раз, на Черном в Крыму, и то по молодости сразу после училища. Собрались как раз в это же время, как она сейчас.

- А купальник я не взяла! – ахнула я и сказала об этом Светке.

- Эх, ты, чудище! – поахала и она. – Значит будешь сидеть на берегу, раз так!

- Ага! – фыркнула я, помолчав. – Так ты и угадала! Да зайду за камни и там разденусь до нага. Обязательно окунусь в это море! О чем потом похвастаюсь, если вернусь. А то была в Турции и НЕ купалась в Средиземном море?

- Если вернусь! – тихо вздохнула я и убыстрила шаг вместе с основной группой.

Вскоре мы вышли на парапет, который шел вдоль берега и спускался к морю. Там, на песчаном берегу виднелись люди, которые бултыхались в воде, бегали вдоль кромки моря, играли в мяч. Отдельно лежали на лежаках или сидели в креслах. В основном это были особи мужского пола. Изредка женщины и дети.

Солнце уже село, и темнота набирала силу, сливаясь с потемневшим морем. Ветерок усиливался, и волны уже валом катили на берег, сминая на своем пути и песок и камешки. Шум воды перекрывал голоса, и мы перестали разговаривать, лишь высматривали место, где смогли бы расположиться.