Друг еще в конце ручкой подписал: “Прорвемся!”

И смайлик ржущий нарисовал.

Понятное дело, что очнулся я только в четыре часа утра. Отодвинул от себя документы и поплелся умываться в туалет. В отражении зеркала на меня смотрело помятое лицо человека, который был зол от усталости, недосыпа и желания разнести все в пух и прах.

– Ничего, – произнес, – сейчас на ноги чуть устойчивее встанем и начнем!

Начать хотелось уже сейчас, потому что нет-нет, да сестра или мать спрашивали в своих сообщениях, как у меня дела и почему я не приезжаю в гости. А мне их видеть не хотелось от слова совсем, чего уж говорить про то, чтобы что-то отвечать?

В животе неприятно заныло от того, что хотелось есть, а когда я вообще ел-то в последний раз? Память отказалась вспоминать столь ненужную информацию, так что по темному коридору я поплелся в сторону нашей кухни, которая была создана для работников фирмы. Кофемашина прибудет завтра, ей почетное место даже выделил в самом центре, прекрасно понимая, что будет пользоваться большим спросом.

Заглянув в небольшой холодильник, который стоял тут исключительно на всякий случай, достал кем-то забытый салат, еще упакованный и судя по сроку покупки, был принесен вчера и забыт.

Полазив по ящикам, вытащил на стол вскрытую упаковку печенья, чайный пакетик и даже нашел целую сахарницу.

Ну вот, с голоду теперь точно не умру.

Быстро все съев, я вернулся в кабинет, погасил свет и улегся на узком диванчике, который стоял вдоль стены.

– Егор Сергеевич, – услышал через некоторое время, – вас будить или вы еще спать будете?

– Будить, – отозвался, различив голос Лиды.

– Тогда бужу и сообщаю, что диван раскладывается.

– Очень вовремя…

То, что я не выспался – очевидно, то, что был без настроения – понятно итак. Сев на импровизированной кровати и растерев лицо руками, внимательно посмотрел, как секретарь открывает рядом со мной шкаф, а там на полке лежит плед, подушка, новая зубная щетка с пастой и даже белье с носками.

– Как я отстал от жизни, – констатировал и хотел встать, но сел обратно, потому что заныла поясница и плечо, которые за время сна затекли.

– Сейчас мазь принесу, – произнесла Лида, – вам бы домой доехать, переодеться…

– Очень тонкий намек, – буркнул я, но понимал, что секретарь как никогда права. – Встречи? Совещания?

– Совещаться не с кем, – вздохнула Лида, – половины коллектива нет, та, что имеется, работает в поте лица, подчищая все найденные ошибки. А новых кандидатов на работу нет….

– Тогда я сегодня действительно отъеду, – почесал подбородок, – а ты новые вакансии для фирмы опубликуй, в отделе кадров уточни, кто нам нужен и в каком количестве.

– Хорошо, – легко согласилась Лида, – мазь несу?

– Не надо, – помотал головой и скосил глаза на телефон, который вибрировал рядом с подушкой. – Вот, черти!

Лида вышла, а я продолжал гипнотизировать экран, на котором высветилось имя мамы, хотя, совсем скоро, она перестала звонить и написала мне сообщение: “Собираюсь в санаторий!”

Это как тонкий намек? А потом меня осенило! Схватив телефон, зашел в банк и отключил автоплатеж, который был настроен у меня на каждый месяц. Ни копейки больше никто не получит! Никто!

Поднявшись на ноги, размял спину, потянулся, косо посмотрел на диван, как будто он был виноват во всех моих бедах, и понял, что без кофе я не протяну и минуты!

Чуть не застонал в голос, пришлось открывать дверь кабинета и звать помощницу:

– Лида, сделай мне пожалуйста кофе, очень много кофе… Варвара Ивановна, вы ко мне?

Вот и мой главный, ценный и талантливый дизайнер, который сегодня или завтра уже завершит черновой вариант проекта, который и будет направлен заказчику.