Глаза Пирожковой округляются. Я усмехаюсь в поцелуе. Ну да, девочка, у меня стоит. Да так стоит, что еще немного и порвет все нахрен.

Зачем скрывать свои желания? Пусть знает.

- Прекратите немедленно, - шепчет горячо, когда я чуть отпускаю ее рот, чтобы придвинуться еще ближе.

А у самой голос охрип. Румянец. И грудь, вон, как вздымается.

Опускает взгляд на мои губы.

Сука, я же трахну ее прямо здесь. В машине. О каком приличном свидании в ресторане я говорил?

- Ну, чего ты капризничаешь? – кладу вторую руку ей на талию и чуть сжимаю.

- В смысле? – опять пытается оттолкнуть. Прижимается ладошками к моей груди.

- Ты уже щупаешь меня, что ли? – усмехаюсь. – Можешь пониже тоже. А я тебя давай там же?

И, не дав ей опомниться, кладу руку на выпирающий холмик. Ммм, рука узнает. Идеально ложится. Как тогда, в примерочной. А что это у нас? Чуть надавливаю и да! В ладонь мне сосок упирается. Даже сквозь ткань чувствую его. И да, он твердый. Ну, завелась ведь тоже? По-другому и быть не может.

От удовольствия прикрываю глаза и мычу чуть слышно. И такой кайф по всему телу разливается. Кровь вскипает и одним мощным потоком устремляется в одно место. И это не голова.

Не могу, блять. Или кончу в штаны сейчас, или… домечтать не успеваю. Потому что слышу хлесткий такой удар и опять, сука, боль! Опять! От нее!

Машинально убираю руку с груди девчонки и прикладываю к горящей щеке. Она что?! Она мне пощечину дала?! Мне?! За что?!

Грозно смотрю на нее. А она, не отводя от меня взгляда, рукой нащупывает ручку.

Заблокировано! Бесполезно. Все, блять! Сейчас за все ответишь!

С рыком набрасываюсь на нее. Начинается какая-то бесполезная возня. Девчонка отчаянно пытается отбиться от меня, оттолкнуть. Я приближаюсь и тут ощущаю ее руки где-то внизу. И потом она задевает мой стояк в брюках. Ого. Резвая какая. Замираю. Что же дальше?

А дальше. Блять. Она, похоже, нащупывает ручник и резко дергает его вверх. Так резко, что он врезается четко в выпирающий в брюках член и при этом совсем не нежно проходится по яйцам.

- Ай, бля! – восклицаю я, сразу же откидываясь на спинку своего кресла и прижимая руки к ширинке.

Смотрю на торчащий ручник. Потом поднимаю взгляд на девчонку. Смотрит испуганно. Естественно, опять без капли сожаления или раскаяния.

- Ты что делаешь, а? – спрашиваю и пытаюсь отдышаться.

Ощупываю себя. Вроде, все цело. Только уже не стоит. Сжимаю ствол.

- Я вас просила. По-хорошему, - тихо, но уверенно произносит Пирожкова. – Если вы не перестанете, я… я в полицию обращусь. Вы маньяк. То, что вы делали…

- Тебе это тоже нравилось, - усмехаюсь и смотрю на нее.

Краснеет. Ну, я прав значит.

- Что же творишь, Пирожкова? – тяжело выдыхаю и откидываю голову назад. – Ты же меня инвалидом сделаешь. Без наследников оставишь.

- Сами виноваты.

Ну, что за стерва?

Громко охаю и опять сжимаю ствол.

- Вам больно?

Да неужели?

Кошусь на нее.

- Очень.

- Может, у вас аптечка есть?

- Нет у меня аптечки, - вздыхаю. – Можно попробовать проверенное средство от любой боли.

- Какое?

Ну, до чего доверчивый и наивный Пирожок.

- А тебе мама не рассказывала в детстве? – поворачиваюсь и смотрю на нее, сложив брови домиком.

- Подорожник приложить? Откройте, я схожу, соберу. Засунете себе туда.

Морщусь от перспективы заполучить в трусы траву.

- Моя мама лечила все болячки другим способом, - улыбаюсь. – Надо просто поцеловать место, где болит.

Ксюша замирает и, моргнув один раз, сглатывает. Сжимает губы.

- Что скажешь? – добиваю ее я.

- Так целуйте! Я не буду смотреть.

Хм. Не совсем то, что я ожидал. Как же все туго до нее доходит-то!