Почему же я не чувствовал себя счастливым? Что омрачало мою, в общем-то, удавшуюся жизнь? Может, я однолюб? Но что тогда помешало тогда остаться с единственной любимой?

Как глупо всё получилось… С досадой и чувством вины я вспоминал об Асе, своей первой и, видимо, единственной любви. Я никогда больше не был счастлив в отношениях с другими женщинами. А с ней… с ней понял: поэты ничего не придумывают, когда пишут о небе в алмазах и полётах души, о крыльях у влюблённых и сладком опьянении, об уходящей из-под ног земле и головокружении, когда любимая рядом… Всё это и у меня было когда-то. Только с ней и было, с Асей.

5. Глава 5

Ася, Асенька… Мы познакомились в день её рождения. Вернее, в этот день я, ещё шестилетний мальчик, узнал, что у соседей по лестничной площадке родилась девочка. А увидел её впервые уже в день выписки из роддома. Мне не терпелось посмотреть на малышку, потому что и мама, и сестрёнка на все лады говорили об Асе как о чудо-девочке:

– Это же надо родиться такой красивой! – восторженно говорила мама о новорождённой дочке своей подруги и соседки. – Глазки огромные, уже с ресничками, волосики длинные, взгляд вполне осмысленный, умный.

Я до этого никогда не видел таких маленьких и даже представить себе не мог, какими они бывают. А в тот день, когда нашу соседку тётю Луизу вместе с маленькой Асей забрали из роддома, вместе с мамой встречал их. Долго вглядывался в сморщенное красное личико и не понимал, что они все красивого в ней увидели?

Эта живая кукла вызывала у меня только жалость – она была такая крошечная, беззащитная, жалобно пищала.

Наши матери дружили, и поэтому мне часто поручали присмотреть за девочкой – покачать коляску, погулять с ней во дворе. Иногда это доставляло удовольствие, даже радость, а порой надоедало так, что хотелось выбросить эту орущую девчонку из окна или с балкона.

– Мне надоела эта ваша Ася, – сказал я однажды её маме, устав от своих обязанностей внештатной няни.

– Зря ты так, Эльдарик, – улыбалась тётя Луиза, – вот подрастёт моя Аська, красавицей станет – ты в неё влюбишься. А я ей тогда скажу, что ты за ней смотреть не хотел.

– Я? Влюблюсь? В неё?! – удивился тогда, будучи семилетним пацаном. Ну и лопух же я был. – Нужна она мне, ваша Ася!

Но девочка очень часто оставалась со мной, и вскоре я научился кормить малышку детскими смесями, поить её из бутылочки и даже при необходимости переодевать. Она росла, и мне всё больше и больше казалось, что я привыкаю к ней. Детский сад находился рядом с нашим домом, и мне, тогда уже второкласснику, со временем стали доверять сопровождение маленькой Аси в ясли, а вечером девочка была крайне недовольна, когда вместо меня за ней приходили родители. Как потом рассказала соседка, плакала всю дорогу: «Идаю ачу!», что в переводе с детского лепета означало: «К Эльдару хочу».

Она души во мне не чаяла, пусть я был ей всего лишь соседским мальчишкой, выбегала навстречу, обнимала от радости мои ноги. Я тоже привязался к Асе как к родной и нередко откладывал для неё даже единственную конфетку или яблочко, которым меня угощали.

В двенадцать лет, когда однажды, придя из школы, я увидел у подъезда толпу людей, то спросил у дворовых мальчишек:

– Что случилось?

– Ваши соседи разбились на своей машине, они погибли. Только твою Асю выбросило из машины – она почти не пострадала.

– Девочка в рубашке родилась: ни переломов, ни серьёзных ушибов, только ссадины, – обсуждали произошедшее соседи.

У меня впервые за всю недолгую жизнь так не по-детски сильно сжалось сердце. Впервые я увидел горе так близко. Зашёл в соседнюю квартиру, где собралось множество людей – плачущих и кричащих. На диване сидела испуганная Ася, о которой, казалось, все забыли. Её ножка была наспех перебинтована, на щёчке и голом плечике – царапины и ссадины. Моя девочка со страхом и непониманием смотрела на происходящее вокруг, а в огромных глазах застыли слёзы. Увидев меня, она потянулась, подалась вперёд, и я, неожиданно для себя, рванулся к малышке. Никому ничего не говоря, взял Асю на руки – она тут же благодарно обвила мою шею своими ручонками. И я унёс её к себе домой. Запершись в своей комнате, горько плакал, прижимая головку малышки к себе, а она грустно смотрела на меня и гладила моё лицо, вытирала ладошками слёзы, утешала, ещё не осознавая случившегося несчастья.