Я совершенно не могу сконцентрироваться на том, о чем он говорит, потому что оглушающие удары собственного сердца и пылающее лицо банально не дают мне этого сделать. Сейчас я в полной мере ощущаю себя самой настоящей зайкой, а Кирилл Александрович волчара, который вот-вот сожмет мою шею и задушит. Правда, зачем ему меня душить? Чушь какая-то.

Вместо моих предполагаемых бредней про удушение, он делает совершенно противоположное, а именно, убирает назад одной рукой мои волосы. При этом я готова поклясться, что врач обычно не убирает вот так волосы пациента. Ощущение, что он гладит своими пальцами мою оголенную кожу и что-то делает ими на затылке. Точно, он меня гладит! А ведь никто этого не видит и даже не догадывается. Да что это такое?! Шумно сглатываю, когда он перемещает свои пальцы на переднюю поверхность шеи.

— Правильно, только вы раньше времени сглотнули, Светлана, — правильно, неправильно, о чем он сейчас вообще говорит — понятия не имею! Такое чувство, что я горю. Дурацкий жар разливается по телу вновь, только с еще более усиленной волной. Или это у него такие горячие руки? А может я заболела?

— Сглотните, Светлана, — вопросительно поднимаю на него взгляд и наконец осознаю, что мне пальпируют щитовидку. Тупица! Сглатываю и ничего не получается. — Вам нехорошо?

— Хорошо, — все же усилием воли сглатываю и закрываю глаза.

Он что-то говорит про доли, перешеек, мышцу, но сконцентрироваться на его рассказе у меня все равно не получается.

— Светлана, приподнимите немного рукава кофты.

— Зачем? — испуганно произношу я, открывая глаза. И только сейчас понимаю, что руки с моей шеи он уже убрал.

— А просто так. Банальное любопытство.

— Что?

— Ничего, — сам берет оба моих запястья, приподнимает рукава и обхватывает своими руками.

Что это вообще такое? Он просто так трогает мои руки при всех? Что за бред, может, я сплю? И только, когда Волков мимолетно переводит взгляд на свои часы, я вдруг осознаю, что он измеряет мой пульс. Совсем крыша поехала…

— Знаете, Светлана, щитовидная железа у вас в норме, а вот сердце тарахтит как ненормальное. С чего бы это, не знаете?

— Нет, — вырываю обе руки, одергиваю рукава и тут же надеваю халат.

— Ну раз не знаете, попробуем разобраться. Даю вам всем десять минут на то, чтобы потренировались друг на друге. Давайте, птенчики, не стойте просто так. Чего ж вы такие тормознутые?

Вопрос Кирилла Александровича естественно остался без ответа, а вот тормознутые птенчики, то есть мы, сразу принялись друг друга пальпировать.

— Светлана, такая хрупкая девочка и так жмешь на шею, да еще и не туда. Дай сюда пальчик, — обхватывает мой большой палец и сам же на него надавливает. — Пальчик на перешейке, идешь по нему и пальпируешь долю. Вот так, да. Чувствуешь? — чувствую, что мне дышат в затылок и я сейчас в обморок рухну. Рохля!

— Да, — выжимаю из себя, продолжая двигать пальцем.

— Что да? — шепчет мне на ухо.

— Ммм… просто да, — произношу я, шумно сглатывая.

— Смотри, как быстро и вот уже — да, — усмехаясь, произносит Волков и тут же отстраняется от меня. — Проделай то же самое с другой долей, можешь еще пальчиками поводить, Илье такое счастье вряд ли еще когда-нибудь перепадет. Только руки потом вымой, а то Худышкин уже вспотел.

Не знаю, как это терпит Илья, но я уже на исходе. На исходе от своей глупости и никчемности в присутствии этого мужчины. Мне совершенно не нравятся эти странные реакции собственного тела.

9. Глава 9

ГЛАВА 9

Закончив с этим, казалось бы, простым занятием, Волков устроил десятиминутный перерыв, во время которого всучил мне на проверку тесты, а сам устроился за своим столом проверять истории болезни, а по факту — пристально наблюдать за мной. Спасибо Илье, который по моей просьбе остался в аудитории, в противном случае, я была почти уверена, что Волков ко мне пристанет. Уже через час мы начали обход больных по палатам. И вот тут что-то пошло не так. Очень не так.