Он деликатно взял меня под руку и отвел к моей кровати, а потом снова уставился на меня. Наконец, повернулся и вышел.

Я легла и задумалась. И чего это он так на меня пялился. Вроде бы ничего такого я не ляпнула. А морда лица еще не такая, чтобы заглядываться. Да и фигура под ночнушкой не видна. Ладно, живы будем – не помрем. И вообще пора обедать.

После обеда сон, потом ужин и вечернее посещение доктора. Он долго рассматривал мой шов, пыхтел, но ничего не сказал. Я только попросила на ночь легкую повязку, чтобы во сне не царапнуться случайно. Повязку наложили. Перед сном подумала, что завтра нужно озаботиться моей одеждой. Постирать и просушить. Пора приобретать цивилизованный вид. Оп! А ведь на улице еще холодно. Я-то выезжала в конце мая в легком комбинезончике. А сейчас на улице без пальто и ботинок не обойтись. «Опять расходы», – как говорил незабвенный Матроскин. А этот лейтенант очень симпатичный. С этой мыслью я уснула.

Поговорка «Утро вечера мудренее» оказалась на сто процентов верной. К утреннему визиту врача у меня сложился план действий, который я начала осуществлять прямо во время осмотра. Доктор – кстати, его зовут Сергей Палыч – опять внимательно изучил мой шов, пару раз посмотрел куда-то в сторону и несколько нерешительно спросил, обращаясь уже на «вы»:

– Скажите, Аня, а можно я попробую вашу мазь на другом больном? У него воспалилась рана, а сильных средств у меня нет.

– Конечно, доктор! Возьмите. Только накладывать мазь нужно понемногу и точно на рану. Может быть, я вам помогу?

– Нет, нет. Спасибо. Я сам, вы еще слабы. Отдыхайте.

– Подождите, Сергей Палыч. У меня к вам есть предложение. Я вам отдам всю баночку, а вы позвольте мне некоторое время пожить у вас в больнице. Мне ведь некуда ехать, негде жить, и нет денег на еду. А у вас я буду помогать санитаркам, стирать, убирать и мыть посуду. Конечно, если позволит тот лейтенант из органов.

– Ну, Вася Северов позволит. Он очень хороший парень, правда, немного невезучий. Кстати, осенью он сам тут лежал с аппендицитом. Только я не вполне понимаю, зачем вам торопиться? По вашему состоянию вы пару недель и так можете находиться в больнице. И никто ничего не скажет. Время нахождения в больнице будет вполне соответствовать диагнозу.

И правда. Зачем бежать впереди паровоза? Только вот времени у меня на самом деле всего ничего. Сегодня 28 марта (я услышала дату в новостях, регулярно передаваемых по радио, точнее звучащих из какой-то немыслимых размеров черной тарелки, висящей на стене). Апрель, май и неполный июнь. Меньше трех месяцев. А ведь нужно не только полностью восстановиться, но и провести мою личную подготовку к войне, объемы которой (не войны, разумеется, а подготовки) я пока еще даже не представляю. Тут не только каждый день – даже каждый час имеет значение. А что скажут окружающие, когда увидят, какой комплекс упражнений делает больная с сотрясением мозга? Сразу решат, что мозги не только сотряслись, но и выпали. Так что нет. Еще день – и перехожу на положение здоровой, пусть и ограниченной в перемещении пределами больничной территории.

Мне вдруг в голову пришла еще одна мысль.

– Скажите, Сергей Палыч, вы ведь мою тушку внимательно осмотрели, когда меня привезли из леса? И что вы обо мне скажете?

– Скажу, что фигура у вас хорошая. Видно, что вы много занимались спортом. Жира практически нет, мускульная система хорошо развита. Выглядите вы не старше 18 лет.

– Это все? А может быть, вы чего-то не договариваете?

– Кажется, я понимаю, о чем вы… Да, я знаю, что вы не девственница. Осмотр, как и положено, был полный.