Я, молча, наблюдала за действиями девицы. Только когда она косу укоротила, не сдержалась, охнула. Она на меня глянула, носиком дёрнула и рукой махнула: пустяки, мол. Скривилась в попытке улыбнуться и на мою голову показала. Мол, на себя посмотри. А у меня стрижка. Простая, как в большинстве своём пожилые женщины стригутся. В пору моей юности такая стрижка «молодёжной» называлась.

Молча, потребовала шубу и свитер с шапкой и запихнула в рюкзак, который был размером с мою хозяйственную сумку. По всем законам физики, шуба не могла вместиться в такой рюкзак, тем более, что там уже были вещи. Но он даже не увеличился в объёме, словно в него не шубу длиннополую пятьдесят четвёртого размера запихнули, а носовой платок сунули. Как бы ни была подготовлена поглощёнными мной фэнтезийными романами к существованию в них разного вида пространственных карманов, глядела я на всё это широко открытыми глазами и с раскрытым ртом. Когда же в рюкзак отправилась, почему-то вдруг слегка уменьшившись, сумка вместе с колёсиками, я вовсе офигела. Кстати, «Мартини» я вернула в сумку, вдруг пригодится в качестве биты для самообороны. Хорошая бутылка, стекло крепкое. Мало ли что может произойти. Только вот как бутылку можно будет быстро достать из сумки в рюкзаке? Это я и попыталась объяснить девчонке. Она оказалась очень сообразительной. Вынула из рюкзака сумку, достала бутылку, сумку вернула в рюкзак. Следом отправилась шкатулка, а за ней бутылка. Потом, накинув рюкзак за спину, девчонка хитро на меня взглянула, закинула руку за голову и показала мне зажатую в руке бутылку, которую опять вернула в рюкзак.

- Миллиирия, – приложив руку к груди, представилась девчонка. – Милли, – назвала сокращённое имя и вопросительно посмотрела на меня.

- Леокадия, – представилась я, повторив её жест. – Лео, – тоже назвала сокращённое имя.

Милли, когда я озвучила своё полное имя, в удивлении вздёрнула бровки, хмыкнула. Потом окинула меня придирчивым взглядом сверху вниз, покачала головой. Да-а-а. Видок у меня был ещё тот. Утеплённые брюки, обутки, в которых жарко ногам. Хоть туника была лёгкой, трикотажной, на семьдесят процентов из хлопка с тридцатью процентами искусственного волокна. Коричневая. Да и сама я не ахти, какой ходок. На ровном месте спотыкаюсь.

Милли вздохнула, изобразила ободряющую улыбку и, приглашающе махнув рукой, шагнула в кусты. Мы пошли. Но сначала Милли проведала несостоявшегося насильника. Снова повторила прошлые действия. Только хлопков было два.

Всё. Уходим.