- Уверен, у тебя получиться, - мужчина ободряюще улыбнулся, и я решилась. Хватит прятаться за комплексами и неуверенностью в себе, пора бы быть решительнее и смелее.

Голос дрожит, и сперва я не совсем понимаю мелодию баллады, но чем дальше, тем мелодичнее звучит песня. Я отдаюсь исполнению песни полностью, закрыв глаза, а когда открываю, вижу стоящих в несколько шагов от нас матросов, которые замерли и слушают меня, бросив все свои дела.

Как только я замолчала, и с окружающих людей спало оцепенение, раздались бурные аплодисменты, а я, смутившись, спрятала лицо в руках.

- Это было великолепно, - в глазах мужа было написано восхищение, и оно, как бальзам разлилось на душе, вылечив горечь обиды.

- Спасибо, но не стоит так на меня смотреть, ты меня смущаешь, - несмотря на все, мне было очень приятно. На меня никогда в жизни никто так не смотрел, как сейчас мужчина. Я чувствовала себя самой-самой под таким взглядом.

- Пой мне, пожалуйста, каждый день. Прошу, - мужчина взял мою озябшую руку и поцеловал кончики пальцев, а потом согрел своим дыханием.

Признаться, я растаяла и согласилась.

Непогода настигла нас неожиданно.

Вот светило солнце, хоть и было холодно, а вот уже сгустились тучи и повалил снег хлопьями, поднялся ветер. Я отправилась в каюту, но корабль начало бросать из стороны в сторону, и было ужасно страшно.

Чтобы заглушить страх, я запела. Голос звенел, и меня отпускал панический страх. Одна, другая песня, вот и дошла очередь до драконьей баллады, как я ее называла. Последний куплет - и голос будто пропал, видимо, сорвала. Из горла выходило сипение, даже я сама себя не слышу.

Снова страх, к которому добавилась морская болезнь. Нестерпимо хотелось на палубу, хоть немного вдохнуть свежего воздуха. Мне казалось, что там мне станет легче, и я хоть буду понимать, что происходит. Страх, что мы пойдём ко дну, и картинки из фильма о большом лайнере и айсберге, которые подкинула услужливая память, толкнули меня выбираться на свет божий.

Несмотря на тёплый наряд, меня пронзил ветер, который пробрал до костей. Я держалась за поручни и делала осторожные шажочки. Паруса были сложены, но я заметила, что один из них растрепал ветер. Наверно, оборвалась веревка, которой он был прикреплён.

К сожалению, я его заметила не сразу, так как из-за воя ветра, снега, залепляющего мне лицо и глаза, волн, которые бились о борт корабля, я не могла точно рассмотреть, что там впереди.

Заметила, а если точнее почувствовала, как этот самый парус шарахнул меня по спине и, не удержавшись на ногах, я полетела вперёд. Вцепившись руками, на которых были варежки, в поручни, я висела над пропастью. Внизу была бушующая черная вода, а я даже на помощь позвать не могла.

Чувствую, как пальцы слабеют и не могут удержать меня, да еще и в теплой одежде. Руки выскальзывают из варежек, и я лечу назад, прямо в море, широко расставив руки, и пытаюсь кричать. Но из-за сорванного голоса крика не выходит, а мой еле слышный хрип не услышат, даже если будут стоять рядом.

Вместо ледяных волн я с глухим звуком падаю на что-то твердое. Барахтаюсь, чтобы перевернуться на бок, но чувствую, что соскальзываю и, ухватившись за какой-то выступ сбоку, замираю. Одежда сделала меня неповоротливой, и я, как черепашка, которую перевернули на спину, с трудом сгруппировалась и повернулась на бок. Обняла выступ, подозрительно похожий на пластину чего-то твердого, возможно, металла. С опоздание поняла, что могла бы упасть и на нее, и тогда пиши пропало. До свидания, Настя.