Потому что я единственная, кто смог выдавить из себя минимальное количество желаний. У остальных он заканчивался на третьем пункте – «Хочу много денЯг». Вторым шло – «Хочу мужа богатого-красивого».

Я подтвердила, что пункт про мужа у меня, и правда, отсутствовал. Потому что за три брака смогла, наконец-таки, уяснить главное – я люблю деньги, деньги любят меня (наверное), и мужик тут явно третий лишний. Остальные же пункты писала вообще от балды, ради количества. Сказано же было - от пятидесяти желаний, а время бесплатного занятия подходило к концу. Вот и пулемётила абы что.

Попросила напомнить, что там было. Но синий ехидненько похихикал что-то насчёт, за что боролась, на то и напоролась. И с наигранной заботой осведомился, не принести ли мне черпак побольше, чтобы удобнее хлебать было.

Я хотела отвесить ему леща, но Шарот напоил меня какой-то дрянью, и я стала проваливаться в сон. С удивлением размышляя, а откуда взялся синий? Его же с нами сначала вроде не было…

4. Глава 3

Утром первой моей мыслью было: «Жаль, что я не сдохла вчера».

Аккуратно разлепила глаза и огляделась. Чертей не наблюдалось.

«Ненадолго», - резюмировала я, после того, как выпуталась из ткани и рукой пощупала свой лоб. Температура ещё держалась.

Жильё Шарота, а это, без сомнений, было именно оно, представляло собой стандартное логово холостяка. Ни цветочков тебе, ни занавесок, всё строго - необъятная кровать, на которой я, собственно, и возлежала, небольшой столик, привинченный одним краем к стене, две сидушки по бокам от него и шкафчики под потолком. Кривоногая печь а-ля буржуйка, шкаф для одежды и прямо рядом с выходом нечто прямоугольное, покрытое чёрной атласной тканью.

Ой… Вот отчего мне кажется, что это автоматон с Зельдой?..

Рядом со мной в постели завозилось что-то, и из-под ткани высунулась сонная серая мордочка норки.

«Пушисти-и-ик!!!» - радостно хотела завопить я, сгребая в охапку не ожидающего нападения няху, но вместо этого изо рта вырвалось:

- Ы-ы-ы-ы!!! – вот бли-и-ин…

Перевёртыш сначала испуганно вздрогнул, но тут же понял, что опасность ему не грозит, и расслабился, стойко перенося мой приступ милоты. Он позволил себя гладить и тискать, потом даже втянулся и стал подставлять то шею, то живот.

Хэмы-хэмы… А разве там ниже не должно быть этих… ну, как их… тех, что и у котов?.. Или у норок по-другому?..

Да не-е, скорее всего, кто-то тут всех водит за нос. Я почесала норку за ухом и хмыкнула. Дверь в жилище тихонько приоткрылась.

- Сул… эй,Сул… - тихо позвал мою гостью её брат-близнец. - Пойдём, Сул, наша очередь репетировать.

Я подняла норку и улыбнулась, глядя ей в глаза. Ага, Сул, значится, ясненько-ясненько. Сул недовольно заворчала, и я её отпустила. Она спрыгнула и оглянулась, нервно дёргая хвостом. Я закатила глаза к потолку:

«Ой, да ладно. Не скажу никому, успокойся. Больно нужно. Всё равно, рано или поздно, сами узнают», - посмотрела ей в глаза и кивнула. Та успокоилась и бросилась на выход.

Я сгребла в кучу ткань, оказавшейся гигантской, как и постель, простыней. Обмоталась ею наподобие индийского сари, даже пышный «хвост» перекинула через плечо. Моя старая одёжка пропала в неизвестном направлении, а бренное тельце зияло наготой. Надо же было чем-то прикрыть этот срам. Чувствуя себя Юлием Цезарем, пошла покорять, осматривать новые владения. Всё покорение, как и силы, закончилось на пороге домика на колёсах. Открыв дверь, я уселась на лесенке, подпёрла ладошкой щёчку и стала просто обозревать окрестности.

«Посмотрите налево, там вы увидите зверинец, основной купол и вспомогательные шатры цирка Гатаканати. Посмотрите направо - здесь частично выкошенное поле и пасущиеся лохматые лошадки. Лесок и горная гряда за ним. Солнышко светит, птички поют, демонюки рогатые туды-сюды ходят. Красотища-а…»