Катрин с криком отпрянула в сторону. Каблук поехал по полированному мрамору, и монашка, взмахнув руками, полетела на пол.

Она непременно бы упала и ушиблась, но вмешался призрак. Воздух под ней спружинил, обрел плоть. Чужие руки подхватили, оберегая от удара. Катрин в изумлении распахнула глаза и обнаружила себя лежащей прямо на мужчине.

Тайберг уже ловил ее однажды, но тогда его прикосновения были похожи на хватку гибких воздушных струй. Ничего человеческого. 

Сейчас он казался на удивление плотным. Странно прохладным, но почти живым. 

И что самое возмутительное — он был без одежды.

Губы некроманта разошлись в ехидной ухмылке.

— Ты так торопишься, милая женушка. Даже не знаю готов ли я переводить отношения в горизонтальную плоскость… 

От неожиданности Катрин снова выругалась.

— Ого, какие слова ты знаешь! И разве пресветлым девам подобает богохульствовать?

— Какого демона ты делаешь здесь? — прошипела она, пытаясь вырваться из объятий, но внезапно обретший материальность призрак цепко держал свою добычу. — Тебе же нельзя покидать пределы дома! 

— Это кто сказал? 

Так было записано в материалах дела. Но с чего храм решил, что призрак неспособен выйти за пределы Кленового особняка? Только потому, что Тайберга никогда не видела вне жилища?

— Ты даже не представляешь на что я теперь способен, милая женушка.

Плотные и вполне осязаемые пальцы скользнули по скуле Катрин, обвели контур губ. Кожу закололи приятные мурашки. 

Монашка замерла, не зная, как реагировать. Она никогда не была в подобной ситуации. Серый балахон надежно отпугивал развратников. 

Тайберг подался ближе, почти касаясь губами ее губ. От него пахло подвалом. Холодом, прелыми листьями, сырым камнем. Что уже гораздо лучше, чем запах тлена, но все еще далеко от изысканного парфюма. 

— Доберемся до кровати, и я покажу все, на что способен. — интимно шепнул призрак. — Нам будет очень хорошо…

И тут же растаял под ней, заставив Катрин грохнуться на пол. 

— А нет, не будет, — хохотнул он над ее головой, снова конденсируясь из воздуха. — Я уже старенький, долго не могу. 

Катрин поднялась, проигнорировав протянутую руку. С досадой отряхнула одеяние, отворачиваясь, чтобы он не прочел по ее горящим щекам, как смущает ее эта ситуация.

— Ты это специально? 

— Уронил тебя? Нет. Сама видишь — не держу долго форму.

 Он словно издевался над ней, по-прежнему оставаясь обнаженным. 

— Оденьтесь, мессер, — потребовала Катрин. 

— Все для тебя, дорогая. 

Тайберг замерцал, утрачивая материальность. Призрачное тело облек старомодный фрак — такие уже лет сто как вышли из моды. Распущенные волосы сплелись в короткую косичку. Некромант смахнул с плеча призрачную пылинку и подмигнул Катрин.

— Так лучше? 

— Да. И я буду благодарна, если вы и дальше останетесь в рамках приличий. 

— Не обещаю. Брось, сладкая, какое смущение между супругами, — Тайберг прошелся вдоль книжных шкафов, изучая корешки. — Хорошая у храма коллекция. Жаль, досталась дуракам.

— Почему ты называешь меня “женушкой”? — пассаж про “дураков” Катрин предпочла проигнорировать.

— Потому что мы связаны брачным ритуалом. Ты же сама только что читала.

— Я — невеста Света… 

— Ой, не дури. Нет никаких “невест света”, да и насчет самого Света я что-то сильно сомневаюсь. По крайней мере, такого, как рисуют ваши святоши — белобородый дядька на облаке. Монашество — добровольная аскеза для увеличения личной силы. Но тебе она не нужна, я и так поделюсь со своей ненаглядной. 

Магия щедрою рекой хлынула от некроманта к Катрин. Монашка охнула и отпрянула, чувствуя, как ее захлестывает поток силы — слишком могучей, чтобы Катрин могла справиться с ней.