Созерцание неравномерности окружающей мути нарушает смутное движение в ней.

Ну хоть что-то происходит!

Муть вздрагивает. Уплотняется, оседает на коже ощущением сковывающего меня стекла. И только крепче сжав ручку переноски, вдруг осознаю, что снова могу двигаться.

Практически одновременно с этим серая пелена осыпается осколками полупрозрачных кристаллов, и я вместе с переноской оседаю на них, глубоко и резко вдыхаю спёртый воздух.

Перед глазами слегка плывёт, поэтому не сразу удаётся разглядеть стоящего в нескольких метрах от меня… человека?

У моего похитителя чёрные глаза, бледное лицо, костюм в стиле викторианской Англии и поднос с двумя бокалами.

В одном пузырится шампанское, в другом алеет нечто похожее на кровь.

Мы в просторном зале. Похоже, он высечен в скале. С потолка нисходит свет.

Марк Аврелий, возмущённо пища, между прутьев решётки выталкивает осколки серых кристаллов – таких же, как рассыпанные вокруг. Они медленно тают, не оставляя следов. И вместе с ними тает моё ленивое, неестественное спокойствие.

Статный мужчина пронзительно смотрит мне в глаза.

С таким выражением мама и бабушка мои мысли считать пытались. Безуспешно.

– Здравствуйте! – приветствую я: от меня не убудет, зато можно настроить беседу на дружеский лад.

Да и здоровье с таким анемичным цветом лица явно требуется. Мужчине лет тридцать, красивый, а уже так сильно болеет.

Он удивлённо приподнимает брови. Я расстёгиваю пуховик: здесь жара. Мужчина растерянно смотрит на изображение на моей футболке.

– Начинаете со стриптиза? – он вздёргивает бровь.

– Не надо быть таким озабоченным: здесь жарко. О комфорте похищенных вы явно не заботитесь.

Он приподнимает поднос с бокалами:

– Я выпить принёс. С комфортом у нас всё отлично.

И широко улыбается.

Ух, какие клыки!

Похоже, с оценкой цвета лица я поспешила: бледность, возможно, естественное здоровое состояние. Или мёртвое. И он, может, на солнышке сверкает, как бриллиант.

– Зачем вы меня украли?

Смотрю в тёмные глаза и жду рассказа о судьбе родных, невероятных откровений (уж больно схема исчезновения похожа), а он...

– Я вас не похищал, – он вздёргивает подбородок. – Не имею привычки девушек красть. И не надо на меня с таким подозрением смотреть: юношей я тоже не ворую.

Значит, правду рассказывать не хочет. Или не знает. Но мои родные вернулись, значит, и я пройду это испытание.

Осколки скрипят под начищенными ботинками вампира и стремительно растворяются. Жидкости в бокалах даже не вздрагивают от его движения.

– Нам нужно спешить! – Он опускается на колено, нас разделяет поднос с бокалами. Скульптурно чёткое лицо очень близко. Как и завораживающе чёрные глаза. И обволакивающий полушёпотом голос: – От этого зависит твоя жизнь!

Зависит моя жизнь? Поверю на слово – вдруг и правда зависит? А там разберусь. Возмущает одно:

– Так что ж вы тогда время теряли на разглядывание? – Отпустив переноску, поспешно стаскиваю с себя пуховик: вдруг бежать придётся. – Что нужно делать?

На мгновение незнакомец теряется, но тут же продолжает, при каждом слове выпячивая клыки:

– Ты дитя немагического мира. А здесь мир магический. Твоё тело не привыкло к магии, – с театральной трагичностью вещает он. – Увы, она тебя убивает, скоро тебе станет плохо, очень плохо, поэтому ты должна быстро принять решение, которое определит твою дальнейшую судьбу. Решение это важное. Ты должна осознавать, проникнуться им. Верить и желать…

– Что? Что я должна делать? – Смотрю на бокалы между нами. – Выпить?

Оторопев, мужчина отвечает нормальным голосом: