– Замужество меня привлекает ещё меньше, чем некромантия. А жизнь в Академии, да ещё на довольствии – чем не вариант? Особенно если у меня будет оставаться много времени, – последнее я тяну мечтательно. – Его же можно тратить всякими интересными способами, экспериментировать с магией. Должна же я научиться защищаться от трупов!

Алоиз сверлит меня мрачным взором, наверное, минуту, после чего с обречённым видом касается золотого браслета на своей руке.

Вытаскивает из стола три результата моей проверки Оком истины. Смотрит на них с сожалением. Приглаживает замявшийся уголок, бормоча:

– Ну и чем вам некромантия не понравилась? Хорошая, уважаемая профессия. И работать по профилю не обязательно: во время обучения можно и другое призвание найти. Замуж, опять же. Одна наша студентка замуж за самого императора вышла! А другая – за наследного принца. Сдалась вам эта менталистика?

– Ну, вы же сказали, что менталисты нежные, с тонкой душевной организацией, моя тонкая и душевная не переносит трупы. Логично же?

– Зато некроманты могут личами становиться, а личи очень и очень уважаемы, их в любом человеческом королевстве с радостью примут ко двору, потому что они у людских правителей атрибут статуса.

Сомнительная перспектива стать статусным атрибутом, хотя… если должность придворная, может, оно и неплохо? С другой стороны, если их с радостью принимают, в деле точно есть подвох. Или их мало.

– И многие ли некроманты становятся личами? – уточняю я.

Но Алоиз переводит взгляд на вход:

– Простите, что потревожил, но девушка просится к вам на занятия.

Оглядываюсь.

Санаду стоит в дверном проёме, картинно и медленно заламывая бровь:

– Что, решили всё же на меня позариться?

Ухмыляясь одним уголком губ, Санаду не сводит с меня абсолютно чёрных глаз.

Значит, менталист.

Нежный.

С тонкой душевной организацией.

Ага.

Так и хочется укоризненно посмотреть в жёлтые глаза Алоиза и уточнить, правильно ли работает их заклинание перевода.

А Санаду с самого начала не хотел моего появления здесь. И, похоже, ещё и позаботился, чтобы я ему в студентки не попала. Пойду наперекор – устроит мне «сладкую» учёбу, так что из учебников вылезать не буду и на сон времени не останется.

Я, конечно, люблю яркие впечатления, но конфликт с Санаду будет забавен только первые пару недель, пока пристреливаются взаимные подколки, а, растянувшись на несколько лет, утратит задор и интересность.

При этом технические проблемы некромантии решаются заклинаниями. А если не понравится направление, можно опять потребовать обучение по основному профилю – Академия обязана меня подготовить.

Если этот «нежный и тонкодушевный» Санаду сейчас читает мои мысли, пусть знает: «Не люблю самовлюблённых, заносчивых мужчин!» И вообще «Санаду дурак!»

На его лице не дёргается ни единый мускул, сохраняя надменную ухмылку.

Поворачиваюсь к Алоизу:

– Знаете, я, пожалуй, передумала. Поподробнее мне о некромантии расскажите: что, как, почём?

– Вы же боитесь трупов, – всплёскивает руками Алоиз. – Зачем же было?..

– Я вдруг поняла, что трупы… – неопределённо кручу ладонью, – довольно милы.

– Вы так быстро меняете мнение, – Санаду поцокивает языком. – Впрочем, это простительно столь юной девушке.

– Просто не хотела обижать вас отказом. Стать вашей студенткой, – с наигранным сожалением отзываюсь я. – Но вы не дали мне возможности ответить вежливо. Впрочем, учитывая вашу тонкую душевную организацию и нежность натуры – простительно.

Переводивший взгляд с меня на Санаду Алоиз дёргается, словно в желании нырнуть под стол, но сдерживается. Глаза у него становятся большими-большими и немного слишком выпуклыми.