– Злодейских планов нет, А даже если бы и были, я бы тебе их не открыл. Мало ли, Сесилу расскажешь, контролировать тебя сложно. Только сюда удалось привести без потерь, – внезапно откровенничает Михаил.

Если это правда, то хорошо. Но верить на слово врагу – затея не самая удачная.

– Прекрасно, – киваю, – может, перестанешь лезть ко мне в голову, изображая грустного влюбленного. Мне тогда не понравилось, в самый первый раз, когда я помчалась к тебе на всех порах.

– Ох, Амелия, в твоем мире ты была гораздо милее и покладистее. Разве ты не помнишь, как я благородно спас твою сумочку и каким обходительным был потом? Ты была такой отзывчивой, такой нежной. А сейчас передо мной стоит ершистое чудовище.

– Сам ты чудовище, причем без единого шанса превратиться в прекрасного принца. И, главное, чего тянешь? Мы еще кого–то ждем? Будем втроем заговоры плести? Или ты банально не знаешь, что делать дальше? – меня не остановить.

А если откровенно, обездвиженность пугает больше, чем я могла себе представить. Я не сильна в психологии, но возникают ощущения, схожие с клаустрофобией. Я не могу двинуться, заперта в одной позе, как в помещении, из которого нет выхода. Очень страшно. Невольно голову посещают мысли, а не останусь ли я навсегда обездвиженной.

А вот возможная надо мной власть Михаила не пугает от слова совсем. Какой–то он не очень впечатляющий злодей, вызывал опасения только в первые минуты.

– Не волнуйся, сейчас закончим, – отвечает он, смотря в окно. Что–то необходимое, видимо, усматривает, поскольку вдруг произносит. – Пора! – и наклоняется ко мне для поцелуя.

19. 19

Что–то нездоровое в этом мире творится с поцелуями. Люди буквально накидываются друг на друга. Не думаю, что мне одной так везет. Ласки людям не хватает? Или иммунитет тренируют?

Не знаю, чего именно хотел добиться Михаил, да только вспышки притяжения между нами не возникло. Химия не заискрила, и волшебства не произошло. Я бы даже сказала, что поцелуи на Земле с ним были в разы приятнее.

Но сам факт, мы с ним все те же. Только я обрела способность двигаться, и это прекрасно.

– А я думала, в королевствах воспитание лучше, – произношу, со всей силы толкая советника короля, от чего тот пошатывается и едва не падает. – И мужчины хлипкие. В моем мире ты был сильнее, – выплевываю с презрением и быстро выхожу из помещения, пока Михаил не опомнился.

Иду, сама не знаю куда. Лишь бы поскорее уйти. Чувствую себя грязной, ужасно неприятно на сердце. И раньше была слепой марионеткой, которой управляют кукловоды, но количество пытающихся направить меня в нужную себе сторону растет в геометрической прогрессии, от того еще поганее на душе.

Еще и эти дурацкие поцелуи. Они мне вирус подчинения заносят при контакте? Или зачем это было? Причем оба сразу лезут с нежностями.

Не нужны мне отношения такой ценой, совсем не нужны. Чем больше времени проходит, тем больше мне хочется сесть на пол и зарыдать погромче. Психика не выдерживает, не знает, как справляться с происходящим. Вопросы растут, как и мое отчаяние.

В конце очередного коридора виднеется выход на балкон. Спешу туда прочистить мозг свежим воздухом.

Балкон совсем небольшой, выполненный полукругом с широкими, но совсем не безопасными низкими перилами. Перевалиться через такие – раз плюнуть. Зато вид прекрасен. Он словно компенсирует опасность.

– Мне тоже нравится это место, – позади раздается голос, оповещая, что я уже не одна. – Балконов во дворце много, как и прочей красоты, однако, именно этот мой любимый. Вид, что ли, здесь наиболее умиротворяющий, даже не знаю.