— А какие есть предложения? — Зан провел рукой над клеткой, и прутья исчезли, но малыш даже не проснулся.

Предложений у меня не было. Ларе его вернуть? Да ни за что! С такой нерадивой хозяйкой судьба зверёныша незавидна. Оставлять у Шаазана тоже не вариант, жалко. Не хотела бы я сидеть в энергетической клетке. Забрать? А мне куда его? Эх, ладно. Выпущу на Земле. Надеюсь, он в моих родных лесах приживется.

— Я его заберу. Поищу и куплю что-то похожее на домик во время обеда и заберу китыша себе. Отдашь?

Дар Шаазан расцвел торжествующей улыбкой, как будто только этого и ждал.

— Конечно, — промурлыкал он. — Тебе я отдам что угодно, Ева.

Подозрительно.

— А взамен? — сощурившись, уточнила я.

— Ты прекрасно выглядишь, Евангелина, — Зан опять проделал свой даурианский манёвр: волшебным образом оказался рядом, и я вздрогнула от неожиданности.

— Кстати об этом! — гневно глянула на него, предупреждая сразу: — не смей ко мне подкрадываться, нависать и делать непристойные предложения!

Дар Шаазан рассмеялся красивым низким смехом и посмотрел мне в глаза как мартовский кот: блудливо и завораживающе.

— И не проси, Ева. В этот раз я тебя не упущу! А за китыша ты меня поцелуешь.

Я набрала в грудь воздуха, чтобы высказать, что о нем думаю, но тут в кабинет вошёл дар Рииган:

— Пора выходить. Из ресторана сообщили, что готовы закрыть вход для остальных гостей на время нашего размещения за столом. Дают пятнадцать минут.

Ладно. Потом объясню Зану, что мечтать о моих поцелуях ему не стоит. А то негоже заставлять других пассажиров томиться под дверью «Пахлавы медовой». Армен мне этого ни за что не простит.

***

Свои рестораны Армен оформил в лучших традициях соотечественников из прошлого: дорого-богато, всё в коврах и золоте. На синтебодических красных диванах, якобы хаотично, а на самом деле с целью создания уюта, небрежно лежали множество пестрых подушек. С потолочных, сделанных из пластика под дерево, балок свисала искусственная зелень. Гроздья винограда выглядели как настоящие. Стены «Пахлавы» были расписаны пейзажами Кавказских гор. Колонны в зале тоже имитировали родные сердцу хозяина стволы тутовника. Между ними журчали рукотворные водопады. И вообще вся обстановка располагала к тому, чтобы гость захотел остаться в этом месте навсегда.

Когда я попала сюда впервые, задалась логичным вопросом: где он всё это раздобыл в тридцатом веке? Я про картины и ковры. Сейчас только в музеях остались единичные раритеты, стоящие немыслимо дорого. И тогда Армен рассказал, как искал по всей коалиции мастеров, которые смогли воплотить в жизнь все его задумки. Картины написали, считав воспоминания о Родине из памяти кавказца — умельцев Армен нашёл на планете телепатов. А на Глизе-581 местные жители практиковали плетение циновок из растений, поэтому, немного покумекав, они смогли соткать Армену и ковры из шерсти. Пожалуй, именно из-за этой самобытности «Пахлава» и «Чурчхела» обрели свою славу. Ну и из-за врождённой предприимчивости хозяина, конечно.

— Вай, дорогие мои! Проходите, проходите! — раскинув руки, словно пытаясь обнять всю нашу компанию разом, навстречу вышел Армен, едва мы переступили порог его ресторана. — Заждались мы вас, заберу вашу боль!

На самом деле я знала, что говорил Армен «джан» и «цаве танем», но универсальные переводчики переводили все дословно и порой речь хозяина ресторана звучала странно.

— И мы ужасно рады, Армен-дорогой! — ответила я за всех и обнялась с переселенцем по-нашему: расцеловав в обе щёки. — Присоединишься к нам? У нас есть желающие узнать от тебя судьбу и вдохнуть аромат вина.