— У тебя тут очень красиво, Лара, — восхитилась я детской вип-каютой, — почти как у настоящей принцессы.

Действительно, спальня была выдержана в цветах розовых миражей и даже потолок выглядел как нежно-лиловые кучевые облака. А высокая и широкая кровать под балдахином так и манила к себе синтеботической периной и кучей таких же подушек.

— Я настоящая, — пробурчала принцесса, сладко зевнув перед тем, как поднять руки — Гала её переодевала.

— Если вдруг надумаешь узнать, как в старинные времена определяли, настоящая принцесса или нет, дай мне знать. Я обязательно расскажу, — закинула я удочку с наживкой, — сладких снов, Лара.

Пусть девочка переспит с этой мыслью и сама ко мне придёт. Никогда не стоит навязываться и делать то, о чём тебя не просят. Вон у меня живой пример в кухне кашеварит. Не буду наступать на те же грабли.

Я вышла из каюты и прикрыла за собой дверь.

***

До самого вечера день шёл своим чередом. Я больше наблюдала за соблюдением распорядка, чем его устанавливала и к принцессе вообще не лезла. А она на удивление прекрасно и без меня находила себе занятия по душе в свободное от коротких тренировок с наставником время. Поспала, перекусила, помедитировала, пошла в кинотеатр с Галой и Венерой — я там тоже с краю сидела, хотя меня не звали, — посмотрела детский фильм про новорожденную планету, которая хотела вырасти большой и родить живых существ. Потом поужинала в компании учительницы и наставника, как положено принцессам, с обслуживанием и без челяди за столом, потом порисовала в альбоме и отправилась спать.

И я бы с удовольствием выдохнула и расслабилась, подумав, что все конфликты позади, но прекрасно понимала, что этот шаткий мир установился лишь благодаря тому, что в отсеке нет раздражителя — Зана. Ну и немного потому, что я сама к Ларе не лезла.

А ещё я осознавала, что прошёл всего лишь один день полёта. Глупо надеяться, что Лара не заскучает, к примеру, послезавтра. Вот тогда мне придётся изгаляться и придумывать для нее развлечения, иначе в графе «забота о хорошем настроении» можно заработать жирный минус. Или — же вот ещё риск — начальник службы безопасности вдруг вздумает со мной заговорить, и принцессу опять перемкнет от ревности.

Если коротко: расслабляться я не спешила, и правильно делала. Не успела свита принцессы разойтись по каютам — все же им не по восемь лет, спать по режиму ложиться не надо, и народ кучковался в гостиной, — как явился дар Шаазан. Серьёзный и надменный, будто всё время, пока отсутствовал, Вселенную спасал.

— Евангелина, пойдём обсудим пару вопросов в моем кабинете, — бросил он, не стесняясь лишних ушей, а я поймала на себе пару любопытных взглядов и один возмущенный.

Возмущенный кинул Герман. Хотя с чего бы? Он слышал ещё днём про разговор, да и на работе мы вообще-то. Нет, от повара надо держаться подальше. Плохой он вариант для прикрытия. Я сразу Ауге-ли это говорила. Ладно, разберусь.

Я невозмутимо поднялась из кресла, где до этого изображала изучение экскурсионных проспектов, а на самом деле думала о шпионе, и отправилась за главой службы безопасности. В его серо-чёрный кабинет, обставленный лаконично и будто специально предназначенный для допроса, который Зан мне и устроил. Он развернулся ко мне с прожигающим насквозь подозрительным взглядом.

— Воздействие на опекуна запрещено! — выпалила я, изо всех сил усиливая энергетические щиты.

— Во-первых, я хочу знать: кто твой жених и почему о нём ничего нет в твоём личном деле. Если это повар Зангер, то каким образом вас назначили на один рейс? — вот прям так, без обиняков и в лоб, выдал дар Шаазан.