— Ну что тут скажешь? — Орчанка забрала у неё оружие и понесла сама. — В общем, он мне не поверил. И я его не осуждаю: в такое и правда сложно поверить. Сказал, что отныне будет за нами присматривать и ждать, что ты найдёшь способ обелить его имя перед кровником. — Дранкива с тревогой посмотрела на Танию. Девушка шла чуть пошатываясь. — Слушай, с тобой всё в порядке?

— Устала до ужаса, — созналась Таня, сладко зевая. — И руки трясутся, — протянула открытые ладони. — Во, видишь?

— Вижу. — Мало того что пальцы дрожали, так и обе ладони были в мозолях. — Не пойдём сегодня в библиотеку, — твёрдо заявила Дранкива, подхватывая её под локоть и помогая преодолеть лестницу. — Пошли, я тебе прочитаю лекции на завтра и пойду к себе.

— Дранкива, ты меня привяжи сегодня, — попросила Таня. — Не хочу снова проснуться на крыше. Боюсь!

— Хорошо, — согласилась орчанка.

Таня уснула, не дослушав первой лекции. Дранкива спутала ей ноги и удалилась к себе в комнату, закрыв дверь привычным способом — через символы.

Глубокой ночью дверь в комнату Тани открылась и тень скользнула внутрь. Тёмная фигура долго стояла рядом с кроватью и что–то страстно шептала. Это бормотание и разбудило Таню. Она открыла глаза и какое–то время просто смотрела на фигуру, закутанную с головы до ног в плащ, а когда попыталась закричать, незнакомец прыгнул на неё и закрыл ладонью рот. Этот кто–то обладал недюжинной силой. Казалось, ей разом сломали рёбра и вышибли весь воздух из лёгких. Она задыхалась. Таня не могла пошевелиться, ноги были крепко связаны.

— Куда ты дела печать? Её нет в комнате и в твоих ящиках, — со злостью прошипел незнакомец в самое ухо испуганной девушке. Голос настолько был изменён, что не было понятно, говорит мужчина или женщина.— Сначала эта шерсть на ногах, а теперь ещё и эти усы. Ты не должна меняться! Слышишь? Не должна!

Таню словно пушинку перевернули вниз лицом и вжали голову в подушку, рывком задрали рубашку. Она почувствовала, как по коже провели чем–то холодным, словно кисть, на концах которой находилось множество металлических шариков. И как только этот металл коснулся её кожи, внутри у неё взвыл зверь… от страха, от ужаса. Таня в панике всхлипнула.

— Что, чувствуешь? Этот тот же самый металл, из которого была сделана печать, — тихо поведала тьма из–под капюшона. Обидчик с силой потянул за волосы, наклоняясь вперёд и шепча в ухо. — Последний раз спрашиваю: где печать?

— Я не знаю ни о какой печати, — едва смогла ответить Таня, настолько сильно дрожал голос. Был ли это её собственный страх или страх зверя, что жил в ней, но такого животного ужаса она не испытывала никогда прежде.

А потом её ударили. И ещё. И ещё. И тихий шёпот поплыл по комнате:

— Истязая тело, укрощаю дух.

Удары сыпались один за другим. Зверь внутри неё в муках корчился и затихал, а она, не в силах сопротивляться, стиснув зубы, тихо плакала. В какой–то момент боль стала нестерпимой. Но всё вдруг прекратилось. Тёмная фигура снова стояла возле кровати.

— Если ты не наденешь на себя печать, я буду приходить каждую ночь. Если кому–то расскажешь — накажу ещё сильнее.

Перед глазами всё поплыло, было ощущение, что в ней что–то умирает. Или это она умирала? Таня потеряла сознание.