Он подумал, что, возможно, следовало взять с собой напиток покрепче, например, лунную настойку, да побоялся, что такой изнеженный тюфяк откажется ее пить.

С опаской Исилен снова посмотрел на бутылку в руках Легрина, затем с явной неохотой посторонился и шире распахнул дверь.

— О чем ты хотел поговорить?

— Это тяжелый разговор. Такие не ведутся на трезвую голову. Принеси сначала бокалы.

Соперник пожал плечами и скрылся в глубине дома, а Легрин, пользуясь паузой, напряженно вздохнул. Пока все шло по плану. Сейчас Исилен выпьет вина, и после первого же глотка его вырубит.

Мысленно Легрин уже потирал руки в предвкушении праздника и встречи с возлюбленной, но вот рохля вернулся и поставил на стол бокал. Один

— Давай только быстро, — поторопил он, усаживаясь в кресло и жестом предлагая гостю устроиться в соседнем. — Что у тебя стряслось?

— А где второй бокал? — растерянно прошептал Легрин и крепче сжал в руках бутылку.

— Я не буду пить. Скоро час Луны. Надо хорошо выглядеть. — Он расстегнул рубашку и с гордостью показал узоры любовной метки, мерцающие серебром на груди. — Сама Алони Бэверфэлл меня выбрала.

Зубы Легрина лязгнули и сжались до хруста, щека дернулась. Пальцы с такой силой сдавили стекло бутылки, что раздался скрип. Еще немного — и это был бы уже треск, благо, Легрин вовремя спохватился и ослабил хватку.

— Поздравляю, — он опустил взгляд, чтобы скрыть эмоции.

— Возможно, в следующий раз она не ограничится ночью Луны, а захочет провести брачный ритуал. Уж я постараюсь ей понравиться.

Легрин шумно втянул ноздрями воздух и медленно выпустил сквозь сжатые зубы.

— Надо это отметить, — прохрипел он, отчаянно пытаясь подавить гнев, и налил вино в бокал. Полный бокал он протянул собеседнику. — Пей.

— Нет, сказал же, — отмахнулся тот. — Сегодня мне надо впечатлить принцессу. Алкоголь не лучший помощник в этом деле.

— Да брось. Вино поможет тебе расслабиться.

У Легрина уже тряслись руки. От злости, от зависти к светящейся метке, от волнения, от того, что рахнов дохляк не желал уступать и с раздражающим упрямством отказывался от выпивки.

— Так о чем ты хотел поговорить? — Исилен поерзал на сиденье.

Легрину захотелось его придушить. Взять и придушить. Он был в шаге от того, чтобы влить ему в рот вино насильно. Мерзкий червь. Ну вот что Алони в нем нашла?

Это Легрин должен был получить ее метку. Как же больно видеть знак своей возлюбленной на другом мужчине! Сверкающий любовный узор, о котором он мечтал годами.

— Я хотел поговорить, — Легрин напряг память, пытаясь вытащить из ее чертогов детали придуманной легенды, — о твоей сестре.

— Лиарлане? — удивился Исилен и наклонился вперед, весь обратившись в слух.

— Да, о ней. Я влюбился, — Легрин мысленно скривился, вспомнив злобную, истеричную сестрицу своего соперника. — И хотел расспросить о ее вкусах. Какие именно мужчины ей нравятся?

Он снова ненавязчиво подвинул бокал к Исилену. И тот в который раз его проигнорировал — откинулся в кресле и опустил руки на деревянные подлокотники.

Баран упертый! Ну как, проклятье, заставить его выпить рахново снотворное?

Следующие полчаса Легрин слушал о вкусах женщины, которая волновала его меньше, чем погода в человеческой деревушке на другом конце земного шара. Внутри разгоралось нетерпение. От нервов он искусал изнутри всю щеку, соскреб с бутылки этикетку с гномьей печатью качества.

Да что б его сожгло солнце! Неужели этот поганец даже глотка не сделает? Один глоток! Ну!

Ему нужна Алони! Сегодня. Сколько уже можно смотреть на то, как она покидает праздник с другими мужчинами? А вдруг этот доходяга действительно сумеет впечатлить ее в постели и уже наутро принцесса потащит его в храм Луны?