– Пошли, барыня, на вот мой кафтан накинь, а то глазеть все по дороге будут.

– Пожалуй, я соглашусь, здесь не место в таких нарядах разгуливать, это тебе не город.

– Евсей, откуда такое чучело взял? И что она на ноги нацепила? – спросил один прохожий.

– Иди себе, это барыня. Приведет себя в порядок, с дороги она.

– Евсей, я что, и правда на чучело похожа?

– Не по-нашему ты одета, вот и называют так. Да еще большой кафтан, висит во все стороны. Семья у Квашиных справная, там не пропадешь. Всем в семье заправляет Агафья, хозяйка, ходит и на всех покрикивает. А Прошка, муж ее, тот во всем ей подчиняется, как работник в хозяйстве. Целыми днями работает не покладая рук. А сыновья лоботрясы, ничего не делают, до обеда спят, а вечером с девками хороводятся. Дуняшку, сиротку к себе взяли, вот она по дому управляется. Поживешь, сама все увидишь. Вот он и дом их, справный, несколько комнат в нем. Агафья! – закричал с порога Евсей. – Подь сюды, вот жиличку тебе привел, Петр Иванович просил не обижать.

– Почему сразу к нам? Что, других семей в поселении нет? – спросила недовольная хозяйка. – Тю, ты кого привел, заморыш какой-то, и что на ней висит, не пойму!

– Так это мой кафтан, сейчас я его заберу – и вот она, барыня перед тобой.

– Откуда она сюда залетела? Точно не с наших земель. Ох, ты мать моя, что это на ногах-то у нее, подпорки какие-то!

– А мне нравится, – в дверях стоял парень и с интересом поглядывал на меня. – Не то, что наши, деревенщина, вот она настоящая городская барышня.

– А юбку-то куда задрала, все прелести наружу! Иди, Архип, не пялься на нее. Это до добра не доведет.

– Вы не беспокойтесь, – подала я свой голос, – я за себя и постоять могу. Я тоже понимаю, что в таком наряде тут нельзя ходить. Вы мне можете предложить какую-то другую одежду?

– Моя одежда тебе большая будет, а вот Дуняшкина, думаю, подойдет. Только у нее хорошего барахла нет, так, обноски одни.

– Пока и они сгодятся, несите, я сейчас переоденусь.

– А мы на тебя посмотрим, стал облизываться Архип.

– Ну-ка давай отсюда в другую комнату, и не заходи, пока тебя не позовут! – прикрикнула я.

– А что это ты тут командуешь, ты тут никто!

– Пока я тут буду жить, ты будешь слушать меня, и это не обсуждается! Мал еще спорить со взрослыми девушками!

– Мамань, скажи, мне уже восемнадцать скоро будет, – обидчиво сказал Архип.

– Будет, а ума ни на грамм нет. Не слушаются никого, от рук совсем отбились.

– Будут слушаться. Ты чего тут стоишь? Во дворе работы столько, свое хозяйство, а ты разгуливаешь, барин! Иди и помогай отцу, а я проверю, иначе вечером за стол не сядешь, понятно, я не шучу!

– Мамань, чой-то она говорит, ну-ка скажи свое слово, ишь командирка нашлась!

– Она права, иди и работай, помогай отцу, спроси, что нужно делать. Да Никифора позови, и он приказанье получит.

– Маманя, я от тебя такого не ожидал. Послушала неизвестно кого, родного сына работать заставляешь! – обиженно сказал Архип.

– Мамань, мне тут Архип сказал, что ты меня хочешь видеть! Мамань, а это кто такая? Все ляжки наружу, а мне нравиться, красиво выглядит! Это точно не нашенская, вот мне и невеста! – сказал подошедший Никифор.

– Так, уже второй жених, ты сейчас пойдешь вслед за братом и будешь помогать отцу в хозяйстве! Иначе за стол вас никто не посадит, любите покушать?

– А чой-то ты тут распоряжаешься, скажи ей, мамань?

– Иди вслед за братом и не спорь, работать вас не заставишь. До обеда спите, а потом на гулянье уходите, – ругала я его.

– Вот тут я тебе скажу спасибо. Сама не насмелюсь с ними спорить. Жалко становится, тунеядцами и растут. Муж один в хозяйстве надрывает свой пупок. Если работников в дом взять, им платить надо, а мы не такие богатые. Зовут нас зажиточными, не скрою, кушаем хорошо, но мы сами зарабатываем, своим трудом. Посмотри вокруг, все старье дома, только комнат у нас поболе чем у других. Опять же, муж пристройки сделал. Пойдем, отведу тебя в твою комнату, я туда никого не пускаю, кровать убранная стоит. Комнатка хоть и небольшая, но отдельная. И вот тебе Дуняшка свое самое хорошее платье принесла, надевай.