Солнце клонится к закату. Я выслушиваю доклад от старшего дозорного, а затем собираюсь вернуться во дворец. По воздуху это сделать быстрее всего, да и проделок Стефана можно на своей земле не опасаться. Наши границы защищают не только дозорные, но и элементали, магические деревья и даже животные и птицы. Я прощаюсь со всеми, а после сбрасываю плащ и оборачиваюсь в истинную форму. Прежде чем подняться в воздух, я в последний раз смотрю на хрупкий женский силуэт рядом с повозкой кашевара. Кажется, будто она смотрит на меня, и сердце начинает биться быстрее.

С заходом солнца я возвращаюсь домой. Последний луч догорает на шпиле центральной башни, и я приземляюсь на террасе с западной стороны. Обращаюсь человеком и подхожу к мраморной балюстраде. Там внизу под моими ногами раскинулся самый чудесный город во всех четырёх мирах. Город, где в садах цветут экзотические цветы, каких не видывал человеческий глаз, и поют необычайно красиво певчие птицы. И жители этого города светлы, храбры и прекрасны, как истинные дети солнца и огня. И всё же в этом городе нет той женщины, что предназначена для меня, как нет её и во всех остальных городах Астмириона. Должно быть, настало время сломить печати на древних порталах и отправиться на поиски в другие миры. Миры, где всё происходит совсем иначе, нежели здесь. Там иные порядки и законы, и люди там носят другие одежды и говорят на неведомом нам языке. При этой мысли мне вспомнилась сегодняшняя лазутчица. А что, если… Да нет, быть того не может!

— Илай, пропащая душа! — ругаюсь я на самого себя и вновь обращаю драконом.

Мой путь лежит назад к границе. Я вижу огни дозорных пунктов, вижу княжество людей далеко внизу и извилистую дорогу, протянувшуюся на многие мили. В надвигающихся сумерках найти тот самый дозорный пункт непросто. Я снижаюсь к самым макушкам деревьев, пытаясь различить особенные детали пейзажа. Стелящийся по земле туман и испарения ог горных потоков не упрощают задачу.

Спустя некоторое время мне всё-таки удаётся высмотреть знакомые строения и палатки. Я приземляюсь на той же поляне, что и несколькими часами ранее. Меня встречают уже другие дозорные в сопровождении огненных элементалей. Ночь — их время, и пусть в этих лесах меньше магии, чем наверху, но хранители стихий всё так же сильны. Выказав им уважение, я обращаюсь человеком. Один из дозорных подаёт мне свой плащ и кланяется. Я с благодарностью принимаю его и облачаюсь. Для дракона в наготе нет ничего стыдного, но этикет требует во время переговоров иметь на себе, по крайней мере, один предмет одежды.

— Что привело вас к нам, Владыка? — беспокойно интересуется старший дозорный. Этого я прежде не видел, хотя черты лица кажутся знакомыми.

— Ранее дозорные на вашем пункте нашли девушку в лесу, — произношу я, стараясь не показывать, насколько взволновал. — Темноволосую. Где она теперь?

На его лице появляется досада.

— Отпустили её, отвечает он виновато. — Предыдущий караул вывел к дороге. Не стоило, Владыка?

Он вскидывает на меня отчаянный взор. Я понимаю, что сильно взволновал всех. И хотя мне тоже крайне досадно, я стараюсь приободрить их.

— Нет, всё правильно, — киваю я. — Вы отлично несёте свою службу.

— Благодарю, Владыка! — восклицает тот радостно. А я сбрасываю плащ и вновь обращаюсь. Сетовать на свою недальновидность времени нет. Нужно нагнать девицу раньше, чем она успеет добраться до ближайшего людского города.

6. Часть 6

Во тьме ночи горная дорога вьётся среди лесов и уступов, точно река. Она дикая, и опасна даже для отряда дозорных. Стоит ли что-то говорить о хрупкой женщине, не знающей ничего об этом мире? Если удача будет к ней благосклонна, ей не встретятся на пути орки-разбойники. Но кроме них есть ещё хитрые и кровожадные эльфы со своими ловушками. Эти особенно падки на хорошеньких человеческих девушек, потому что, по их мнению, те лучше всего подходят для жертвоприношений. И даже если судьба убережёт её и от первых, и от вторых, добравшись до людей, она не будет в безопасности. Ведь люди здесь к пришлым относятся с ещё большей подозрительностью, чем к другим народам.