— Это что за чёрт? — ругается мой провожатый. — Давайте-ка назад, Ника!

Мы разворачиваемся и стремительно направляемся к выходу, но прежде чем успеваем выбраться, окружающее пространство начинает дрожать и с грохотом обрушаться, будто какая-то симуляция. Меня охватывает страх. Я вжимаюсь спиной в каменную плиту и прикрываю голову руками. Откуда-то издалека до меня доносятся крики, но я не разбираю слов. В голове бьётся последняя внятная мысль: «Только бы заряды не детонировали». Но в следующий момент тьму вокруг озаряет ослепительная вспышка. Уши закладывает, а тело пронзает острая боль. Ощущение такое, будто меня расплющивает чем-то тяжелым. Впрочем, возможно, так оно и есть. От шока я перестаю нормально соображать. Хочется, чтобы это поскорее закончилось.

То ли я глохну окончательно, то ли вокруг всё действительно утихает. Тяжесть, давящая на меня сверху, становится легче. По крайней мере, я могу нормально дышать. Удивительно, но в воздухе вокруг больше нет пыли и пороха. Пахнет лесом — пряной, перепревшей листвой и мхом. Я пробую приподняться на локтях. С головы мне под руку сыпятся хвоя и сухие листья. Что за ерунда происходит? Это что, моя предсмертная агония?

Морщась от болезненных ощущений, я откидываю в сторону накрывавшую меня сверху еловую ветвь, а вместе с ней и волох листьев. Оглядываюсь вокруг и не могу поверить своим глазам — вокруг меня и правда осенний лес. Сквозь поредевшие кроны проглядывает солнце. Слышны крики птиц и стрекотание насекомых. Всё так тихо и спокойно. И ни одной человеческой души вокруг не видно. Но чувство такое, будто за мной наблюдают.

Озадаченно вздохнув, я ощупываю себя. Часть одежды и волосы обгорели, но сама я, если не принимать во внимание обширные ссадины, не пострадала. Я аккуратно поднимаюсь и, чуть подумав, решаю пойти туда, где лес кажется не таким густым. Сплю я или умерла, всё рано или поздно выяснится. Главное, не сидеть на месте.

4. Часть 4

Илай

Вот уже на протяжении многих лет я странствую по миру, пытаясь отыскать кое-кого. Такова наша особенность: каждый драконорождённый должен найти свою истинную пару. В древние времена эта особенность помогала поддерживать чистоту нашей крови. Однако, когда власть над миром захватили люди, они приложили все усилия, чтобы истребить драконов. И то, что раньше спасало нас, в настоящем привело к почти полному вырождению. Оставшиеся драконы были вынуждены скрываться в самых дальних уголках мира и даже за его пределами.

Мои предки выстроили крепость на горе Орхад, ставшую защитой и последним пристанищем для многих нам подобных. По правилам наследования после смерти отца управление княжеством перешло в мои руки. Я исследовал каждое его поселение от большого до самого малого. Но чем больше времени проходило, тем яснее становилось, что среди жителей моего княжества нет той самой. Я понимал, что не могу чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока не найду женщину, предназначенную мне. Такова наша судьба — чувствовать слёзы и боль друг друга. А моя истинная, судя по всему, та ещё плакса.

Из четырёх миров Астмирион самый благоприятный для жизни. Тут даже люди не разорвали до конца связь с природой и всё ещё способны черпать из неё древнюю магию. Поэтому-то, наверное, он и заселён так обильно разными народами. Но там, где не хватает места и ресурсов, всегда рано или поздно начинаются междоусобицы. Так что помимо людей, питающих неприязнь к драконам, находится множество других желающих захватить город-княжество на горе. Дроу, гномы и великаны — все раз за разом засылают лазутчиков в надежде улучить момент, когда мы окажемся уязвимы. Порой лазутчики эти бывают очень изобретательны. Маскируются под нищих старцев или торговцев, спасающихся от разбойников. Но чаще всего отчего-то неприятель любит засылать девиц. Видимо, у этих народов совсем нет уважения к своим женщинам, раз они используют их с такой целью. Мои приграничные отряды выслеживают и ловят их, а после отправляют обратно. И сколько бы эти несчастные ни пытались соблазнить стражников сладкими речами и откровенными одеждами, те остаются равнодушны. Ведь сердце и тело дракона может принадлежать лишь его истинной.