Однако этот несложный план реализовать не удалось. Надо признать мне не хватало такого общения, да и темы для разговоров дроу поднимал интересные.

– Ночное зрение – это, конечно, хорошо и во мраке пещер просто необходимо, – вещала я, – но оно довольно ограничено по сравнению с обычным, так скажем, дневным зрением. Я знаю, о чем говорю: пользовалась артефактами ночного видения и представляю, как они работают. Например, цвета при ночном зрении практически неразличимы, предметы выглядят плоскими – в общем, недостатков полно. Именно поэтому у дроу, а так же у многих ночных животных, гораздо лучше, чем у их дневных собратьев, развиты другие органы чувств. В первую очередь обоняние и слух. То, что ты прекрасно слышишь и чувствуешь запахи – не твоя заслуга, а поколений твоих предков.

На протяжении всего монолога тёмный внимательно смотрел на меня, а потом вдруг выдал:

– Кто ты такая?

– Эх! Видимо, сотрясение мозга не прошло для тебя бесследно, – нарочито расстроено сказала я. – Как давно начались провалы в памяти, Наполеонушка? Придется тебе еще микстурок попить. Есть одна, которая могла бы тебе помочь с памятью, только вкус у неё отвратительный.

Я было направилась к шкафчику с пузырьками, чтобы выбрать что-нибудь горькое и безвредное, но передо мной возник дроу. Зараза! Как же быстро он двигается. Тёмный этими своими мгновенными появлениями вызвал у меня безотчетный страх, причем он сам прекрасно об этом знал.

– Кто ты? – снова повторил он, заглядывая мне в глаза.

– Ты ведь не думаешь, что я тебе расскажу правду, верно? – вкрадчиво поинтересовалась я.– Кстати, ты так близко подошел не просто так? Решил меня соблазнить, да? Знаешь, тебе удалось. Так что можешь уже целовать, сопротивляться не буду.

Я доверчиво потянулась к губам дроу, привстав на носочки, тёмный тихо зарычал и ретировался от меня подальше.            

Время до вечера прошло незаметно. Наполеонушка задавал каверзные вопросы, но я виртуозно от них уходила или переводила тему на него самого. Например, дроу хотел знать, кем были мои родители, где я обучалась, кто был моим мужем и так далее, и тому подобное.

Причем расспрашивал осторожно. Например, сначала рассказывал о каких-то незначительных подробностях своей жизни, а потом будто бы невзначай интересовался мной.

Но я приняла решение: ничего лишнего дроу не говорить. Понятно, почему меня потянуло на откровенные разговоры с ним, – сработал пресловутый синдром попутчика. Это когда ты едешь, например, в поезде и рассказываешь о себе и своих проблемах случайному человеку, зная, что через день-два вы расстанетесь и никогда больше не увидитесь.

Наши с тёмным пути скоро разойдутся, видимо, поэтому сработал этот синдром. Да и обычных опасений, как при общении с людьми, с дроу не было. Он в храм жаловаться не побежит, да и поджигать домик потому, что я «одержима демоном», тоже не будет.

Однако меня напрягал этот пристальный интерес. Я ничего о нем не знаю, возможно, вызнав информацию обо мне, он сможет навредить. Тёмные эльфы и благодарность – несовместимые понятия.

С другой стороны, это его желание узнать заставляло дроу рассказывать о себе, а это в свою очередь интересовало меня. Иногда из таких, казалось бы, незначительных деталей можно создать целостную картину. Наполеонушка, безусловно, об этом знал, поэтому сведения о себе дозировал по капле, но и я не отставала.

Наше общение напоминало игру «узнай о собеседнике побольше, ничего не рассказав о себе». Честно сказать, мне эти беседы доставляли истинное удовольствие. Дроу, впрочем, тоже не выглядел расстроенным тем, что ничего не узнал обо мне, ведь взамен я рассказывала местные сказки и поверья, пословицы и шутки. Должен же он иметь представление о фольклоре, чтобы сойти за своего?